"Север Гансовский. Башня (Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море")" - читать интересную книгу автора

одинокий человек, до которого никому нет дела, вот, выпрямившись и думая о
другом, чистит зубы возле умывальника. Капельки разведенного порошка
падают ему на брюки и ботинки, и нет никого, кто указал бы ему на это...
Мне его даже жалко стало, но я одернул себя: это враг! Жестокий убийца
и предатель.
Бледный подозрительно осмотрелся, стал прислушиваться. Так длилось
целую минуту, и я замер, стараясь даже не дышать.
Потом он успокоился, лицо его сделалось отчужденным. Бормоча что-то про
себя, он вынул из кармана пальто моток тонкого провода и принялся
разматывать его.
Я дал ему время, чтобы самоуглубиться - это тоже входило в мой план, -
поднялся и резко крикнул:
- Эй!
Я даже не думал, что эффект будет таким сильным.
Бледный зайцем скакнул в сторону, слепо ударился о ствол дуба и замер.
Кровь отхлынула от лица, он смертельно побледнел. Затем кровь прилила, и
он пунцово покраснел.
На секунду мне показалось, что я достиг своего гораздо более зверским
способом, чем я сам хотел.
Потом ему сделалось лучше, но только чуть-чуть. Он вздохнул полной
грудью и выдул воздух через рот. Положил руку на сердце, прислушиваясь к
нему, и посмотрел на меня.
- Это вы?
- Да, - сказал я, выходя на поляну. - Добрый день.
Бледный махнул рукой, как бы отметая это, пошатываясь, сделал несколько
шагов к индукционной катушке и сел на нее.
- Как вы меня окликнули, - сказал он потерянным голосом. - Если меня
еще хоть один раз так окликнут, я не выдержу. - Он опять прислушался к
сердцу. - Плохо. Очень плохо. - Потом посмотрел на меня. - Зачем вы здесь?
- Я хотел бы поговорить с вами. Разговор будет чисто идеологический,
естественно. Следует выяснить ряд обстоятельств. - Я прошелся поляной и
стал перед ним. - Во-первых, верите ли вы кому-нибудь?
Он вяло пожал плечами.
- Нет... Но какое это имеет значение?
- А себе?
- Себе тоже, конечно, нет. - Он задумался. - О господи, как это было
ужасно! - Затем повторил: - О господи!
- Тогда зачем все это? - Подбородком я показал на размотанный провод,
кольцами легший на траву. - Вы же понимаете, что без какого-то
философского или хотя бы нравственного обоснования ваши усилия не имеют
смысла. Другое дело, будь у вас общественное положение или необыкновенный
комфорт, которые вы хотели бы защищать. Что-нибудь ощутимое, одним словом.
Но ведь этого тоже нет. Чем же вы руководствуетесь?
- Чем? Страхом.
- Страхом?
- Да. Вы считаете, что этого мало?
- Нет, это прилично. Но ведь то, что вы делаете, не избавляет вас от
страха. Нет же. Напротив, чем ближе вы к цели, тем страшнее вам делается.
Вы сами это знаете. Иначе было бы, будь вы в чем-то убеждены. Хоть даже в
чем-нибудь отрицательном. Например, в том, что усилия человека ни к чему