"Константин Гамсахурдия. Похищение луны (Роман) " - читать интересную книгу автора

На проволоке, меж тополей, сохло белье. Арзакан хорошо знал все платья
Тамар. Ни одно из них не показалось ему знакомым, ни одно не подтверждало
ее пребывания в Зугдиди. А с каким остервенением гнал он вчера лошадь! Весь
месяц торопился закончить работу в райкоме, чтобы скорее попасть сюда, и
вот - уехала.

35

Для того ли он боролся ночью с волнами Ингура, чтобы застать в Зугдиди
лишь взбалмошного попа да старого дурня Лукайя!

Лукайя привел гостей в свой чулан.

Старики заговорили о минувшем. Затхлый дух стоял в комнате. Арзакан не
мог разобрать, был ли это запах крыс, сухого чабера или перепревших
сапог... На стенах висели связки перца и пучки чабера, сухая пастила,
старые пустые корзины для сбора винограда и фруктов.

После отъезда из Абхазии Лукайя, видимо, окончательно свихнулся. К
своей коллекции старых медалей и всякого рода блестящих побрякушек и
жестянок он прибавил теперь иконы и священнические орари, старые
генеральские эполеты, аксельбанты, кресты, позументы, бубенцы кречетов
князя Хециа, какие-то металлические украшения, конские нагрудники, сбрую.

Арзакан устал. С отвращением смотрел он, как выкладывал Лукайя перед
отцом свои новые приобретения.

- Этот орарь был подарен когда-то католикосом некоей игуменье
Теклатского монастыря. Эта риза - из бывших дадиановских облачений, а эта
икона из дерева животворящего креста висела в спальне княгини Мегрельской.
Каждую ночь молилась перед ней светлейшая...

Лукайя продолжал показывать свое добро: вот святые мощи из такого-то
монастыря... И он с благоговением переворачивал громадную берцовую кость,
раскладывал на столе пожелтевшие, высохшие суставы и осторожно прикасался к
черепу, покрытому пылью веков.

Арзакану стало тошно от святошества уродливого карлика.

Кац Звамбая слушал затаив дыхание. "Помилуй мя!" - срывалось с его уст
при каждом упоминании святого.

А Лукайя все разворачивал какие-то грязные свертки, вытаскивал из них
новые и новые сокровища.

В закопченном, затянутом по углам паутиной чулане висел густой запах
трухи и плесени.

Арзакана воротило от этого прелого хлама. Ему хотелось прилечь и