"И.Гамаюнов. Легко ли быть папой? (невыдуманная история об одном начинающем отце)" - читать интересную книгу автора

изображаю звук льющейся воды - Ксенька хохочет). Возвращаемся. На полпути
Димоня вспоминает: кран забыла закрыть. Вода заливает пол.
Ксенька, выкрикивая "Ах! Ах!", бежит в угол, испуганно глядя под ноги,
закручивает кран и, счастливая, косолапит обратно.
Поливаем грядку. Цветы, конечно, тут же вырастают. Ксеня несет маме
воображаемый букет и пристально смотрит, как она их нюхает, как улыбается,
как показывает бабушке Вере (та занята, отмахивается: "Некогда!"), дедушке
Максиму (он восхищается: "Какие красивые цветы!").
Ксеня довольна. Лицо у нее, как у человека, закончившего большую
работу, сопряженную с риском (чуть водой не залило!), и потребовавшую
великого терпения (ведь целых двенадцать минут длилась игра, для нее это
очень много!).
Так, может быть, в игре и через игру давать то знание жизни, знание
людей, которое она приобретает, конфликтуя с нами? Игра снимет
отрицательные эмоции, заставит пережить радость открытия. Научит быть как
бы в двух плоскостях одновременно- в воображении и в жизни. Это, кстати
говоря, поможет ей со временем выработать способность смотреть на себя со
стороны, руководить собой.
Я так уверовал в магическую силу игры, что уже не знал удержу. Игровые
сюжеты сочинял и экспромтом и заранее, когда ехал с работы в троллейбусе,
а иногда- и на работе.
Первым это заметил мой коллега, скептик, который предсказывал мне с
рождением ребенка всевозможные семейные трудности. Он, кстати говоря,
почти всегда безошибочнЬ угадывал мое состояние, объявляя, например, на
весь отдел: "Товарищи, просьба говорить вполголоса, пусть Чибров
подремлет..." Это после бессонной ночи. Или: "Внимание, у Чиброва что-то
произошло. Его чудо-ребенок, кажется, уже взялся изучать сопромат..."
Приходилось докладывать об очередных успехах своего чада, отсвет этих
успехов, видимо, был на моей физиономии. На этот раз он отметил: "Не иначе
сегодня Чибров пытается перевести свои педагогические раздумья на язык
математических формул". Рассказал ему об игровых сюжетах. Он оживился:
"Это же моделирование проблемных ситуаций обыденной жизни. Только не
программируй в игре одну неизбежную концовку, иначе у твоего ребенка не
будет выбора... Здесь ведь главное - выбор того или иного варианта
поведения".
Дома, в то вечернее время, когда Валя доделывала свои дневные дела или
освобожденная от них стремительной, энергичной Верой Ивановной смотрела
телевизор, мы с Ксенькой играли. Переходили воображаемую улицу на красный
свет, изза чего игрушечный грузовик наезжал на столб (ножку стола),
ломался, и мы его чинили. Летали на воображаемом самолете в Африку, где
изнывали от жары, потом - в Антарктиду, где мерзли вместе с пингвинами и
лечили одного из них от воспаления легких. У Максима Петровича с Ксеней
были свои игры, большей частью связанные.с путешествием в деревню. И
вотсегодняшняя история с медведем и Машей... Как азартно Ксюшка подметала
пол! И как горько расплакалась, узнав, что медведь не хочет ее отпускать
домой.
Оказывается, для нее игра не только способ познания жизни. Не только
инструмент - род микроскопа, например, помогающего ее неопытному детскому
глазу рассмотреть в жизни то, что обычно ускользает из поля зрения.
Для нее игра- сама жизнь. В игре оказалось слитым все - и труд познания