"Пьер Гамарра. Убийце - Гонкуровская премия [D]" - читать интересную книгу автора

превосходная мысль - смонтировать фотографию Симони на фоне силуэта,
который будет изображать неизвестного лауреата.
- Недурно!
- Да, чуть не забыл самое главное. Д'Аржану удалось кое-что вытянуть
из Морелли. Вы слышали о Морелли? Он пишет исторические повестушки. Это друг
нашей семьи, он не смог отказать нам и дал небольшую информацию. Д'Аржан
встретился с ним и засыпал его вопросами. Но самое главное так и остается
тайной. Мосье Дубуа по-прежнему скрывается. Морелли читал роман и пересказал
д'Аржану содержание. Фабула несложная. Это описание одного преступления.
- Детектив?
- Нет, по-моему, нет. Насколько я понял, это нечто вроде мемуаров.
Мемуары человека, который поставлен перед необходимостью совершить убийство.
Понимаете? Я же говорю, вам стоит заняться этим делом.
Жозэ рассмеялся.
- Убийство на бумаге! В общем, мосье Дубуа рассказывает историю одного
преступления.
- Вот-вот.
- Но сделать отсюда вывод, что убийство было совершено, по-моему,
довольно смело.
- Говорят, что преступление описано с большой силой.
Жозэ, посвистывая с нерешительным видом, раскрыл свой портсигар и,
поглядев Бари в лицо, сказал:
- У меня есть предложение, которое должно вам понравиться. Вы ведь
любите броские заголовки? Предположим, что убийство, описанное Дубуа,
действительно самое что ни на есть настоящее.
- Так.
- В таком случае на первой полосе можно дать сногсшибательный
заголовок.
Жозэ вынул сигарету, медленно покрутил ее между пальцами и,
прищурившись, продолжал:
- Именно сногсшибательный: "Убийце - Гонкуровская премия". От такого
заголовка интеллигентного поэта Гастона Симони может хватить удар. Недурно,
а? "Убийце - Гонкуровская премия". "Убийце..."

3. ГРОЗДЬ ГНЕВА

Ясность - вежливость писателя.
Жюль Ренар

Д'Аржан, элегантный молодой человек лет тридцати, улыбнулся и левой
рукой поправил шелковый платочек, который торчал у него из верхнего кармана
пиджака.
- Да что вы, я нисколько не обижен. Раз Бари так настойчиво предлагает
вам заняться этим делом, значит, на его взгляд, оно выходит за рамки
литературы. Думаю, что он прав. У него есть нюх. Он образцовый главный
редактор и превосходно разбирается, что может сегодня или завтра пойти под
шапкой на первой полосе. У него какой-то дар предвидения.
- Все это так, - ответил Робен, - но это еще не факт, что
преступление на бумаге соответствует истинному преступлению.
Он вежливо поклонился и продолжал: