"Пол Гэллико. Томасина" - читать интересную книгу автора

неудобное.
Были и другие неудобства, о которых я не хотела говорить, но к слову
скажу. Мне повязывали салфетку и сажали за стол, как даму. Правда, при этом
мне давали молоко и вкусное печенье с тмином, но достоинство мое страдало.
Спать мне полагалось у кроватки Мэри Руа, и я не могла уйти на любимое
кресло, потому что Мэри, если меня не было, страшно плакала. Иногда она
плакала и при мне, причитая: "Мама, мама!" - слезала, брала меня к себе и
утыкалась лицом мне в бок так, что я еле могла дышать. Мы очень не любим,
когда нас прижимают.
Она плакала и говорила: "Томасина, Томасина, я тебя люблю, не уходи!.."
А я лизала ей лицо, слизывала соленые слезы, пока она не затихнет, не
развеселится - "Ой, Томасина, щекотно!" - и не заснет.
И я терпела. Будь это мальчик, я бы давно сбежала, благодарю покорно!
Сбежала бы в лес или нашла других хозяев. Я о себе позаботиться могу - вид
у меня изысканный, но я сильна, здорова и очень вынослива. Как-то на меня
наехал юный велосипедист. Миссис Маккензи выскочила из дома, жутко голося.
Мэри Руа плакала целый час, а на самом деле мальчик упал и расшибся, я же
отряхнулась и пошла, куда шла.
Ну, а еще у нас был сам хозяин, и я бы много о нем порассказала, одно
другого хуже. Ветеринар не любил животных, вы только подумайте! Чуть что -
усыпит, так о нем говорили. Да, не хотела бы я к нему попасть... Ко мне он
ревновал; хуже того - он не замечал меня. Нос в потолок, баки распушит,
весь пропах микстурами... Уф-фу! Когда он приходил вечером домой и целовал
Мэри Руа, мне просто плохо становилось (как вы помните, я все время была у
нее на руках).
Конечно, я вредила ему, как могла: умывалась перед ним, ложилась в
кресло, путалась под ногами, линяла на его лучший костюм, прыгала ему на
колени, когда он садился почитать газету, и старалась пахнуть посильнее. При
Мэри Руа он не смел мне грубить и делал вид, что меня не замечает, - просто
вставал, словно хочет взять трубку, и стряхивал меня с колен.
Словом, причины сбежать у меня были, но я оставалась, потому что я
полюбила Мэри Руа.
Наверное, дело в том, что девочки и кошки похожи. В девочках тоже есть
тайна, словно они что-то знают, да не скажут, и они склонны к созерцанию, и,
наконец, они иногда смотрят на взрослых как мы - пристально и непонятно.
Если вы жили вместе с девочкой, вы сами знаете, как они уходят куда-то
в свой мир, как они упорны, как свободолюбивы, как не пронять их глупыми
запретами. Те же черты раздражают взрослых и в нас. Ни девочку, ни кошку не
заставишь что-то сделать против воли, тем более - себя полюбить. Да, мы с
Мэри Руа во многом похожи...
И вот, я ради нее делала странные вещи. Я терпела, что она таскала меня
в школу и дети гладили меня и тискали, пока не прозвонит звонок, а потом я
бежала домой по своим делам.
А когда она возвращалась, я ждала ее у дверей, обернув хвост вокруг
задних лап. Конечно, так мне было удобнее фыркать на гнусную собачонку
нашего соседа, но сидела я ради Мэри Руа. Люди говорили, что по мне можно
сверять часы.
Нет, вы подумайте! Я, Томасина, ждала у дверей какую-то рыжую девчонку,
даже не особенно хорошенькую.
Иногда я думала, нет ли между нами какой-то еще неведомой мне связи.