"Пол Гэллико. Томасина" - читать интересную книгу автора

- У нее что-то с лапкой. Прыгать не может. Я ее нашел у озера.
Пожалуйста, вылечите ее, чтобы она опять прыгала.
Старая горечь накатывала иногда на Макдьюи, и он говорил и делал совсем
не то, что хотел. Так и сейчас, он как будто услышал, нагнувшись над
коробкой: "Лягушачий доктор. Вот кто ты, лягушачий доктор".
И вся его злоба вернулась к нему. Будь на свете правда, эти люди и этот
мальчик приходили бы к нему лечиться и он боролся бы за их жизнь, он бы их
спасал. Но они тащат к нему этих сопящих, скулящих, мяукающих тварей,
которых держат потому, что из лени или эгоизма не хотят завести ребенка.
Больной терьер был совсем рядом, и Макдьюи с отвращением чувствовал
запах духов, которыми опрыскала его хозяйка. Из черного облака злобы он
ответил Джорди:
- У меня нет времени на глупости. Ты что, не видишь, какая тут
очередь? Швырни свою жабу в пруд. Пошел, пошел!
В круглых черных глазах юного Макнэба появилось выражение, свойственное
детям, когда они разговаривают со взрослыми.
- Она больна, - сказал он, - ей плохо. Она же умрет!
Макдьюи повернул его лицом к двери и хлопнул по спине.
- Иди, иди, - сказал он немного приветливей. - Отнеси ее, откуда
взял. Природа за ней присмотрит. Заходите, миссис Сондерсон.

2

Если вас интересуют родословные, вы будете приятно поражены, узнав, что
я сродни Дженни Макмурр из Глазго3.
По матери мы из Эдинбурга, где мои предки подвизались в университете,
причем некоторые из них не только косвенно, но и прямо послужили науке. По
отцу мы из Глазго. Дженни - моя двоюродная бабушка. Она была истинная
красавица, в самом египетском стиле: головка маленькая, усы длинные, глаза
раскосые, уши круглые, небольшие и крепенькие. Считают, что я на нее похожа,
хотя цвет у нас разный. Говорю я об этом не из хвастовства: просто это
показывает, что обе мы вправе возвести свой род к тем дням, когда у людей
хватало ума нам поклоняться.
Сейчас поклоняются ложным богам, а тогда, в Египте, наших предков чтили
в храмах, и людям вроде бы это приносило больше счастья. Однако время это
ушло, и рассказать я хочу не о том. И все же, когда знаешь, что тебе
поклонялись, как-нибудь это да скажется.
Не буду вас томить: речь пойдет об убийстве.
Такой истории вы еще не читали и не слышали: ведь убили-то меня.
Зовут меня Томасиной из-за обычной и нелепой ошибки, которую часто
совершают люди, пытаясь угадать наш пол, когда мы совсем юны. Меня назвали
Томасом, а потом одумались, и миссис Маккензи, наша служанка, переделала мое
имя на женский лад. Было это еще в Глазго, и Мэри Руа едва исполнилось два
года.
Не пойму, как это люди так глупы и гадают, кто мы - кот или кошка. Чем
гадать, посмотрели бы: у кошек эти штучки рядом, а у котов - подальше друг
от друга. Исключений нет, и от возраста это не зависит.
Наш хозяин, Эндрью Макдьюи, мог бы сказать сразу: он же врач, но он
животных не любит, ему до них нет дела, и на меня он никогда не обращал
внимания. И я на него не обращала, на что он мне?