"Марк Лазаревич Галлай. Испытано в небе" - читать интересную книгу автора

например столь распространенные сейчас различные радиотехнические,
локационные, инерциальные и прочие навигационные системы, в то время, по
крайней мере при выполнении испытательных полетов, да еще на одноместных
самолетах, практически не применялись. Поэтому единственным способом
определить, над чем летишь, было так называемое сличение карты с местностью,
для чего прежде всего надо было эту самую местность видеть.
Знакомясь с уставами наземных родов войск, летчики не без зависти
читали о широко распространенном у наземников методе ориентировки "путем
опроса местных жителей". С летящего самолета узнать что-либо таким способом
было - увы! - почти невозможно.
Говорю "почти", потому что некий паллиатив этого соблазнительного
метода нами, когда совсем уж припирало, все же применялся. Я сам однажды,
немного подзаблудившись и выскочив на какую-то затерявшуюся в лесах
незнакомую железную дорогу, использовал нечто подобное опросу местных
жителей: снизился и на бреющем полете стал читать названия станций. Первая
же надпись - "Александров" - сразу поставила все на место. Мне повезло в
том, что это первое попавшееся название оказалось достаточно знакомым. Иначе
разобрать его при столь кратковременной экспозиции - станция вместе со всем,
что на ней находилось, проскакивала под самолетом весьма стремительно - было
бы нелегко.
И немудрено, что один наш летчик, вынужденный применить такой не совсем
авиационный метод восстановления ориентировки, впал поначалу в ошибку.
Надпись на вывеске, обнаруженной им на какой-то захудалой платформе,
оказалась вроде и не длинной, но ни одного из знакомых названий
железнодорожных станций не напоминала.
Лишь с третьего захода таинственная надпись была прочитана; на вывеске
значилось: "Буфет"... Пришлось лететь к соседней платформе...
Зато легко было летчикам, пролетавшим в довоенные годы над некоторыми
маленькими аэроклубными аэродромами, названия которых были написаны
огромными меловыми буквами прямо на зелени летного поля. Увидев впервые эти
надписи, я вспомнил сказку Чуковского, в которой главное действующее лицо -
крокодил - прилетает в Африку и с облегчением убеждается, что по дороге не
заблудился, ибо:

...на земле там написано - Африка!

Но шутки шутками, а точно ориентироваться, не видя земли, в довоенные
годы на одноместном самолете было непросто. А в полете, о котором идет речь,
Гринчик видел все меньшие и меньшие клочки земли, зажатые между быстро
распухающей облачностью, да к тому же, как назло, все клочки какие-то очень
неинтересные - безыменные, невыразительные поля, опушки и перелески,
лишенные сколько-нибудь характерных, легко опознаваемых ориентиров.
Но он упорно продолжал гонять площадки (не возвращаться же домой с
недовыполненным заданием!), соблюдая со всем возможным тщанием курс и время:
пять минут, в одном направлении; следующие пять - строго в обратном...
Однако точность выдерживания элементов полета - и курса, и времени -
абсолютной, конечно, не бывает, да и ветер упорно сносит машину на десятки
километров в час куда-то в неизвестном летчику направлении.
Короче говоря, закончив задание и вынырнув под облака, Гринчик
местности под собой не узнал. Тогда он начал методично, спокойно (чего-чего,