"Наталья Галкина. Ночные любимцы. Повесть" - читать интересную книгу автораПальмиры.
-- А как зовут твою жену? -- пропела Тамам. Они уже укрылись покрывалами, но Ганс прекрасно узнавал их по голосам. -- Анхен! -- сказал он. -- Я тебе верю, -- сказала Хинд, -- ты любишь свою жену, это заметно. Раздался стук в дверь, и мужской голос вскричал: -- О чем вы там сплетничаете за закрытой дверью? Жены заметались, Талиджа, открыв сундук, подтолкнула Ганса, крышку закрыли, сверху на сундук села Тамам. Вошел властелин гарема. -- О господин наш! -- сказала Хинд. -- Мы обсуждали твои подарки. -- Надеюсь, они вам понравились? Жены закричали хором, изображая восторг. Маленькая Тамам похвасталась соло, что поделилась с Хинд, Талиджой и Джиннан притираниями. Властелин сообщил, что убывает ненадолго по делам и поручает охрану гарема Абдаллаху. Когда он двинулся к двери, Хинд осенило. -- О властелин наш! -- сказала она. -- Не позволишь ли ты своим рабыням, прислужницам и наложницам принять у себя гадалку? Мы бы хотели узнать, у кого из нас родится твой первенец. -- Разумеется, это баловство, -- отвечал властелин, -- однако мы вам позволяем; хотя, что ж тут гадать? Все в руках Аллаха. хихиканье Тамам, принялись обучать походке и манерам. Он обучился настолько успешно, что сумел пройти мимо бдительного Абдаллаха, благополучно проследовать до развалин на окраине, именуемых Харабат и служащих пристанищем одному зороастрийцу, державшему для подобных ему, а также для прочих желающих, питейное заведение, и в укромном уголке переодеться. В совершенном счастье, что его не побили камнями, Ганс выпил сладкого винно-алого напитка из белой пиалы, и так чудно было зороастрийское зелье, что выпил он еще, и еще, и еще, и в конце концов развалины куда-то пропали, и оказался Ганс на раскаленном песке среди белых камней, а перед ним возвышалась скала с мрачно зияющей черной пещерой. -- Именуемой "колодец Бархут", -- сказал Хозяин. -- Совершенно справедливо, -- сказал Сандро. -- Очень мило, -- заметил Шиншилла, -- начали с геометрии гроба, закончили гробовым входом. -- Литературный прием, -- сказал Леснин. Всю ночь, как в лихорадке, читала я письма Хозяина. Господи, что это было за чтение. Для начала, большинство писем написаны были его рукой, послания, не достигшие адресата: Ла Гиру, Анне Ла Гир, Савиньену, Филиппу; одного из адресатов именовал он Петровичем, к восточной женщине обращался: "О, Фатьма!" И дневники-то не отличались регулярностью: такого-то числа, месяца, года имярек посетил то-то и се-то, видел А., беседовал с |
|
|