"Наталья Галкина. Ночные любимцы. Повесть" - читать интересную книгу авторавосторженного простака! Я никогда не пойму твою психоделическую
душу". "Какая дикая идея -- путешествовать по Востоку! Переливание крови, замена ее на чужую, подобную ртути или, напротив, веселящему газу; маскарад изнутри, оборотничество, трата драгоценного времени на чужие пространства, позолоченные песком песочных часов пустынь". "Как была она хороша в душистом ожерелье из застывшей амбры!" "Они не становятся черными, -- читала я, -- как выгоревшие эфиопки; лица их, укрытые от солнца покрывалом или маскою, остаются бледно-золотыми, в чем может убедиться их властелин при свете луны или коптящей плошки". Или маскою! Что я читала? Путевые заметки? Я никак не могла датировать путешествие; смешение времен царило на каждой открывающейся странице. Мало того, я не могла найти, возвращаясь от середины книги к началу, заинтересовавшие меня прежде отрывки; словно они исчезали бесследно или заменялись другими, стоило перевернуть лист. "-- Мир тебе, сина. -- И тебе мир, -- отвечал я. -- Ты хотел что-то спросить? -- Я хотел узнать, есть ли теперь гаремы. -- Есть. -- Евнухи ли охраняют жен или молодчики с автоматами Он улыбнулся. -- И это все твои вопросы? -- Еще я хотел узнать, только ли евнухами служили в гаремах кастраты? Не было ли среди них любимых жен? -- Уходи, -- сказал он". "Мы упрямо лезем на Восток, но и Восток лезет к нам в виде наркотиков, серебряных украшений, донжуановой -- времен арабистской Испании -- тяги к сералю, купальных халатов и тапочек без задников, бальзамированных мумий, нажевавшихся бетеля и ката римлян периода упадка, доводящей до исступления музыки четырех телесных струн зурны, технологии похоти, орнаментированного бесстрастия доисламского шаира". Ганс мог бы вести подобный дневник, прошляйся он в ковре века два. "Теперь Восток в отместку колонизует Запад, но попусту тратит время: сия эскапада обречена, как и предыдущая". "Первым делом, -- читала я, -- я запретил бы путешествия, и преследовал путешественников, и заключал бы их в тюрьму. Не дать мирам перемешаться! Ибо что одному яд, то другому бифштекс, как говорят англичане; не дать мирам отведать яда друг друга!" "Нельзя перебивать пророка и заглушать голос его". Устав от чтения, я надумала попросить у Хозяина разрешения позаниматься в библиотеке с утра, в его отсутствие; например, написать реферат. Реферат действительно надо было писать, |
|
|