"Мария Галина. Покрывало для Аваддона (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Учти, я этого тебе не говорил. Но очень, очень толковый математик.
Еще Бар-Хилел на его работы ссылался... Одно меня только смущает - откуда у
него могила? Он же не умирал. Он просто отошел от дел.
Тусклый свет под потолком мигнул. Ленка затрясла головой.
- Что? - переспросила Августа.
- А я что-то сказал?
- Про то, что он... - она с трудом выговаривает, - не умер.
- Да в жизни я такого не говорил. Но лично я на похоронах не был.
- Юра, но ведь это совсем недавно было... Лет десять назад, не
больше... Ты же в месткоме тогда был., или в профкоме.
- Да он к тому времени уже четверть века как в институте не появлялся.
Хоть и числился. И в институтских сборниках публиковался - "Дополнение к
теории множеств", например... Жил затворником, никого к себе не допускал.
Мы и пропустили похороны - не знали... Говорят, за гробом шли два каких-то
цадика из синагоги, и все. Нет у него родственников. И если вы надеетесь
слупить с кого-то бабки за то, что лопухнулись и подчистили его могилку, то
ничего вам не обломится.
- А на что, - убитым голосом произосит Ленка, - на что же нам
надеяться?
Доцент Нарбут поглядел на нее очень внимательно.
- Мне кажется, я вас понял. Так вот... Есть такой Боря. Он тоже бывший
математик. И тоже отошел от дел. Теперь пишет историю синагоги. Рукописи,
архивы... Попробуйте к нему. Только он никого к себе не допускает. Он даже
из дома не выходит. И говорят, - голос его упал до шепота, - говорят, что
он никогда не раздергивает занавеси. Не срывает покровы, одним словом.
- Если он никого к себе не допускает, - резонно замечает Августа, - то
что он, извиняюсь, жрет...
- Если бы он совсем никого к себе не допускал, он бы уже стал чистой
сущностью. А он пока еще физическое тело. К нему ходит Генриетта Мулярчик.
Знаете такую?
- Кто же ее не знает. Но она странная немножко.
- Он тоже. Он - ее кузен. Так что попробуйте через Мулярчик. Найдите к
ней подход. Только учтите - я вам этого не говорил.
- Почему?
- Этого я тоже сказать не могу. Но он общается с миром только через
Мулярчик.
- Что он о себе думает? - вдруг возмущается Августа. - Он кто?!
- Никто... тень во мраке... Через Мулярчик, Лена.
- Ик...
- Ей пора на воздух... - виновато говорит Августа.
Доцент Нарбут широким жестом взмахивает Ленкиной курткой. Какое-то
время они балансируют - он пытается прицелиться, а Ленка - попасть в
рукава. Наконец, совместными усилиями им это удается, но куртка все равно
сидит перекошенно.
На улице почему-то уже темно. Темнота невнятная, какая-то мутная,
фонари плавают в ней, как рыбьи глаза.
- Августа, - стонет Ленка, - мне плохо...
- Меньше пить надо было, - зловеще говорит Августа.
- Если бы я не пила, пришлось бы тебе. А так я весь коньяк...
- Ты пила не коньяк. Ты пила мою кровь. Неделю жизни ты высосала.