"Александр Галич. Генеральная репетиция" - читать интересную книгу автора

...А запахи Москвы были зимними. Удивительно, но я совершенно не могу
себе представить Москву моего детства весною и летом. Может и впрямь - есть
летние города и зимние города?! Я отчетливо помню запах снега на Чистых
прудах, запах крови во рту (какой-то великовозрастный болван уговорил меня,
в лютый мороз, попробовать на вкус висевший на воротах железный замок),
запах мокрой кожи и шерсти - это сушились на голландской печке мои
вывалянные в снегу ботинки и ненавистные рейтузы, которые перед каждой
прогулкой со скандалом натягивала на меня мама.
...Я усну, и мне приснятся запахи
Мокрой шерсти, снега и огня!..
...В зрительном зале Дворца культуры наиболее многочисленной - человек
десять - была группа административных работников Художественного театра и
каких-то незначительных чиновников из Управления культуры. Сапетов - наш
защитник и друг - на репетицию не пришел, и возглавлял эту группу важный, в
хорошо сшитом костюме, Александр Васильевич Солодовников. Человек неглупый,
но решительно ничтожный, он, говорят, имел какое-то родственное отношение к
знаменитой купеческой династии Солодовниковых и, во искупление своего
подмоченного социального происхождения, служил и прислуживал власть имущим с
таким старанием, что, постоянно пересаливая, совершал какие-нибудь промахи -
и тогда на некоторое время он исчезал, словно проваливался в небытие, из
которого снова возникал в очередном кресле очередного директорского кабинета
- Художественного театра. Большого театра. Малого театра. Комитета по делам
искусств. Министерства культуры - и так далее, и тому подобное.
Если Барон в пьесе Горького "На дне" говорит, что он всю жизнь только и
делал, что переодевался, то Солодовников всю жизнь пересаживался из одного
кресла в другое. А табличку со скромной и лаконичной надписью "Директор А.
В. Солодовников" он, верно, носил в портфеле - сам привинчивал ее к дверям,
сам отвинчивал.
...В стороне, совершенно отдельно от всех, закинув голову и что-то
внимательно изучая на потолке, сидел Георгий Александрович Товстоногов -
художественный руководитель Ленинградского Большого Драматического театра
имени Горького. Решительно непонятно - как и зачем он попал на эту
генеральную репетицию, хотя именно ему суждено будет сказать роковую фразу,
которой воспользуется Солодовников, когда, после окончания спектакля,
возникнет долгая и неловкая пауза.
Человек по-настоящему талантливый, Товстоногов добился ведущего
положения в театральном мире, благодаря своему дарованию, энергии, даже
некоторой смелости.
Но одно дело - пробиться наверх. И совсем другое - на этом верху
удержаться.
Тут уж никакой творческий дар, никакая энергия и уж тем более смелость
помочь не могут. И начинается позорный путь компромиссов, сделок с
собственной совестью, рассуждений, вроде - ну, ладно, поставлю к такому-то
юбилею или торжественной дате эту дерьмовую пьесу, но уж зато потом...
Но и потом будет юбилей и очередная торжественная дата - в нашей стране
они следуют друг за другом непрерывною чередой - и: "Все мастера культуры,
все художники театра и кино должны откликнуться, обязаны осветить,
отобразить, увековечить, прославить!"...
И откликаются, освещают, отображают, увековечивают, прославляют!
И не наступит, никогда уже не наступит это заветное "потом" - вянет