"Эдуардо Галеано. Вскрытые вены Латинской Америки" - читать интересную книгу автора

превратившейся в основного поставщика сахара на мировом рынке. Производство
кубинского кофе, этой второй статьи повышенного спроса за океаном, также
получило толчок к развитию вследствие упадка гаитянского производства,
однако сахар толкнул Кубу на путь монокультуры, и в 1862 г. Куба уже была
вынуждена импортировать кофе из-за границы. Один из достопочтенных
представителей кубинской "сахарократии" в свое время высказался по поводу
"вполне обоснованных выгод, которые можно извлекать из чужих бед"[19]. После
гаитянского восстания цены на сахар достигли небывалых высот на европейском
рынке, и в 1806 г. Куба удвоила и производство сахара, и число сахароварен с
плантациями.

Сахарные замки на выжженных землях Кубы

В 1762 г. англичане внезапно овладели Гаваной. В ту пору небольшие
табачные плантации и животноводство были основой сельского хозяйства Кубы.
Гавана, эта военная крепость, была одновременно городом, где развиты ремесла
и литейное производство, городом, где отливались пушки и - на первой в
Латинской Америке корабельной верфи - строились многочисленные торговые суда
и военные корабли. За 11 месяцев британские оккупанты ввезли в страну такую
массу рабов, какую по тогдашним меркам при других условиях ввозили бы в
течение 11 лет, и с той поры кубинская экономика стала формироваться под
влиянием спроса на сахар на мировом рынке. Рабы должны были производить этот
весьма ходовой товар, /104/ направляемый за границу, а огромные барыши
предназначались для местной олигархии и имперской казны.
Морено Фрахинальс рассказывает, подтверждая свои слова красноречивыми
данными, об умопомрачительном сахарном буме в годы, последовавшие за
британской оккупацией. Испанская торговая монополия развалилась буквально на
куски, а вместе с ней исчезли последние препоны, мешавшие ввозу рабов.
Сахароварня с плантацией поглощала все - и земли, и людей. Рабочие с верфей
и из плавильных цехов, а также бесчисленные мелкие ремесленники, которые
могли бы внести весомый вклад в развитие других отраслей хозяйства, шли на
сахарные заводы. Крестьяне - мелкие производители табака и фруктов - тоже
вливались в сахаропроизводство, ибо становились жертвами поистине
дьявольской прожорливости, с какой тростниковые плантации заглатывали людей
и землю. Экстенсивное плантационное хозяйство истощало плодородие почв, на
кубинских равнинах одна за другой вырастали трубы сахарных заводиков, каждый
из них требовал все больше и больше земель. Огонь пожирал табачные посадки и
леса, выжигал пастбища. Вяленое мясо "тасахо", которое еще несколько лет
назад было статьей кубинского экспорта, в 1792 г. уже ввозилось на остров в
больших количествах из-за гранины, и в дальнейшем Куба не прекратила его
импорта[20]. Зачахли верфи и литейные мастерские, резко упало производство
табака. Рабы трудились на сахарных платациях по 20 часов в сутки. На
дымящихся землях консолидировалась власть "сахарократии". К концу XVIII в.
эйфория цен достигла /105/ предела, спекуляция процветала: цены на землю в
Гуинесе увеличились в двадцать раз, в Гаване деньги девальвировались в
восьмикратном размере, на всей Кубе даже оплата похорон, крещений и месс
возрастала соответственно безудержному росту цен на негров и быков.
Летописцы былых времен сообщали, что можно было проехать всю Кубу от
края до края под сенью гигантских пальм и роскошных лесов, где в обилии
произрастали красное дерево-каоба и сосны, черное дерево - эбено и дагаме.