"Эдуардо Галеано. Вскрытые вены Латинской Америки" - читать интересную книгу автора

Первые два века после открытия этих земель недра Бразилии упорно
скрывали драгоценные металлы от своих новых хозяев. В начальный период, во
время колонизации прибрежных земель, белые пришельцы занялись /84/
заготовкой древесины - фернамбука, который называли "пау Бразил", а вскоре
на Северо-Востоке появились и большие плантации сахарного тростника. В
отличие от испанской Америки в Бразилии, казалось, отсутствовало золото и
серебро. Португальцы столкнулись здесь не с высокоразвитыми и
организованными индейскими цивилизациями, а с дикими и разрозненными
племенами. Аборигены не знали металлов; португальцам предстояло самим, по их
собственному разумению, разведывать залежи золота на открывшихся перед ними
обширных пространствах, истребляя на своем пути несчастных индейцев.
Участники "бандейрас"[62] из района Сан-Паулу прошли огромный путь от
Серра-да-Мантикейра до истоков реки Сан-Франсиску и там, в руслах и на
отмелях нескольких протекающих здесь рек и речушек, заметили признаки
наносного золота, хотя и в небольших количествах. Дожди тысячелетиями
размывали золотоносные жилы в скалах, унося крупинки в реки, в долины и
низины. Под слоем песка, почвы или глины в каменистых недрах залегали
крупинки золота, извлечь которые из осколков кварцевых жил не составляло
труда; правда, методы добычи усложнялись по мере истощения поверхностных
залежей. Так район Минас-Жерайс, неожиданно для себя, стремительно вошел в
историю: здесь было открыто самое большое в мире количество золота,
известного до тех пор, которое и добыто было за рекордно короткие сроки.
"Золота здесь было, что леса, - говорил мне нищий, блуждая взглядом над
башнями церквей. - Оно валялось под ногами, росло, словно трава". Нищему
теперь 75 лет, он считает себя живой легендой Марианы (Рибейран-ду-Карму) -
шахтерского городка вблизи Оуру-Прету, где время будто остановилось, как и в
самом Оуру-Прету. "Смерть точно придет, это известно, но вот когда -
неизвестно. Каждому свой час назначен", - говорит мне нищий. Он сплевывает
на каменные ступени лестницы и трясет головой. "Денег у них было слишком
много, - говорит он так, словно их сам видел. - Не знали они, куда их
девать, вот и строили одну церковь за другой..." /85/
В прежние времена этот край был самым важным в Бразилии. А теперь...
"Теперь не то, - говорит старик. - Теперь здесь мертво. Молодых нет. Уходят
молодые". Он идет рядом со мной, медленно ступая босыми ногами, под мягкими
лучами вечернего солнца. "Видите, вон, на фасаде церкви, солнце и луна. Это
означает, что рабы работали здесь день и ночь. Этот собор строили негры, а
тот - белые. А вот дом монсеньора Алипиу, который умер точно девяносто
девяти лет от роду".
На протяжении одного лишь XVIII в. добыча вожделенного металла в
Бразилии превзошла общий объем золота, которое Испания добыла в своих
колониях за два предшествовавших века[63]. Сюда хлынули толпы авантюристов и
ловцов счастья. В 1700 г. в Бразилии насчитывалось 300 тыс. жителей;
столетие спустя, после стольких "золотых" лет, население ее увеличилось в
одиннадцать раз. Но менее 300 тыс. португальцев эмигрировало в Бразилию в
XVIII в. - "это больше, чем количество людей, переселившихся из Испании во
все ее американские колонии" [64]. Предполагается, что общее число негров,
вывезенных из Африки от начала завоевания Бразилии и до самой отмены
рабства, составило примерно 10 млн. человек. И хотя мы не располагаем
точными цифрами для XVIII в., нужно принять во внимание, что период золота
поглощал рабочую силу невольников в огромных масштабах.