"Нил Гейман. Сувениры и сокровища: история одной любви" - читать интересную книгу автора

дело, он может себе позволить потакать своим слабостям.
Я так на это смотрю: одни люди нуждаются в любви, другие - нет. Думаю,
учитывая всех и вся, мистер Элис - на деле из тех, что "нет". И я тоже. Со
временем начинаешь распознавать своих.
И мистер Элис - прежде всего гурман.
С приглушенным звяканьем отодвинулся засов, дверь открыла старуха,
каких обычно описывают как "отталкивающего вида". Одета она была в
бесформенную черную хламиду, а лицо с мешками под глазами как будто
состояло из сплошных углов и морщин. Я вам скажу, как она выглядела.
Случалось вам видеть картинки с изображениями булочек с корицей, которые,
как говорят, похожи на мать Терезу? Вот так она и выглядела, как плюшка с
корицей с двумя коричневыми глазами-изюминами, глядевшими с ее
корично-плюшечного лица.
Старуха сказала что-то на языке, которого я даже не распознал, а
профессор Маклеод, запинаясь, ответил. Оглядев подозрительно по очереди
каждого из нас, карга скорчила рожу и махнула нам заходить. А потом с
грохотом захлопнула за нами дверь. Я закрыл сперва один глаз, потом другой,
давая им возможность привыкнуть к полумраку внутри дома.
Все здание воняло, как распроклятая полка с пряностями. Буквально все в
этом деле мне решительно не нравилось; есть что-то в иностранцах, когда они
настолько ино-странные, как эта ведьма, от чего у меня мурашки ползут по
коже. Проходя вслед за этой плюшечной летучей мышью, которую я начал
мысленно называть мать-настоятельница и которая вела нас теперь все вверх и
вверх по лестнице, я видел и других черноробых женщин, выглядывающих на нас
из-за дверей и поворотов коридоров. Ковровая дорожка на лестнице давно уже
вытерлась, и подошвы моих ботинок, отрываясь от нее, издавали чавкающие
звуки. По стенам осыпающимися комьями свисала старая краска. Это был
истинный муравейник, он просто сводил меня с ума. Мистеру Элису не следует
приезжать в такие места, в дома, где его нельзя по-настоящему защитить.
Одна за другой в полном безмолвии выглядывали на нас скрюченные карги,
а мы все поднимались пролет за пролетом. Старая ведьма с корично-плюшечным
лицом говорила с профессором Маклеодом, бросала время от времени несколько
непонятных слов, а он, пыхтя и отдуваясь от отдышки, отвечал ей как мог.
- Она хочет знать, привезли ли вы бриллианты? - прохрипел профессор.
- Скажи ей, мы поговорим об этом после того, как осмотрим товар, -
ответил мистер Элис. Он не задыхался, и если в его голосе и слышалась легкая
дрожь, то это была дрожь предвкушения.
Мистер Элис, насколько мне лично известно, поимел половину подающих
надежды кинозвезд-мужчин и больше мужчин-моделей, чем те, на кого вы вообще
трясли прибором; он поимел самых хорошеньких мальчиков пяти континентов.
Никто из них не знал в точности, кто именно их трахает, но всем им очень
хорошо заплатили за труды.
Под самой крышей дома, наверху последнего пролета деревянной без
дорожки лестницы оказалась дверь на чердак, а по обеим сторонам ее, будто
дубы-близнецы, высились две великанши в черных одеждах. Судя по виду, каждая
их них продержалась бы пару раундов против борца сумо. В руках у каждой - и
я не шучу - красовался скимитар: они охраняли Сокровище шагинаи. И несло от
них, как от пары дряхлых кляч. Даже в полумраке я разглядел заплаты и пятна
на их робах.
Мать-настоятельница подступила прямо к ним, белка лицом к лицу с двумя