"Паулина Гейдж. Дворец грез" - читать интересную книгу автора

внешнего мира, но, когда люди начинали обсуждать события, происходившие в
нем, речь заходила о славном прошлом, нынешних угрозах и грядущих бедствиях.
Прижатая к Паари в толпе возбужденных селян, я решила попросить его почитать
мне исторические свитки. Мне хотелось взглянуть на Египет с другой, более
выигрышной позиции, чем деревенская площадь.
Судно было безупречно белым. Мачта и весла из гладкого кедра,[18] на
мачте, повинуясь порывам сухого бриза, развевался флаг царского дома. Борта
ладьи плавно изгибались от носа к корме, а сами корма и нос были выполнены в
форме раскрытых цветов лотоса, каждый лепесток был выкрашен синим и
инкрустирован золотом, что возбуждающе сверкало на солнце. В самом центре
ладьи располагалась каюта с тяжелым и плотно задернутым занавесом, собранным
в складки; в ткань занавеса тоже была вплетена сверкающая золотая нить.
Сверху но бокам свисали роскошные красные кисти, готовые стянуть занавес в
пышную драпировку. Высоко на корме сидел рулевой, прильнув к огромному
рулевому веслу, он не обращал никакого внимания на восклицания и крики на
берегу.
Солдаты тоже не глядели на нас. Высокие, надменные, чернобородые
иноземцы, они стояли по шестеро с каждой стороны каюты, бдительно
вглядываясь из-под рогатых шлемов в небо поверх наших голов. На них были
только длинные белые юбки, облегающие массивные бедра; торсы под обитыми
металлическими бляшками нагрудниками из конской кожи были голыми, на ногах -
сандалии. Они были вооружены мечами и большими круглыми щитами. И наш отец
когда-то выглядел так же, в приливе гордости подумала я. Он защищал фараона.
Он воевал за Египет. Тогда мне стало любопытно, от кого же собираются эти
воины защищать здесь прорицателя? От нас, безобидных деревенских жителей? От
нападения с берегов Нила по пути в Асват и обратно, к Пи-Рамзесу? Тут я
увидела, что один из солдат неловко переступил с одной ноги на другую.
Совершенно неожиданно это движение показалось мне человечески понятным, и я
тут же решила, что эскорт выставлен здесь просто для пышности и блеска. А
что, если оракул столь же высокомерен, сколь и знаменит, что тогда? Мне
важно было это знать.
Ропот ожидания пронесся над толпой зрителей, когда полотна занавеса,
дрогнув, раздвинулись. Появился жрец, он закрепил полотна и поклонился
фигуре, выступившей из нее. Я затаила дыхание.
Волнение толпы быстро утихло, сменившись изумленным безмолвием: то, что
появилось на свет из полумрака и остановилось на палубе, было забинтованным
трупом, который двигался, как живой человек. Оно или он был с головы до пят
запеленут в белое полотно. Даже лицо его скрывалось в тени огромного
капюшона, а руки прятались в складках объемистого плаща. Капюшон подошел
ближе, повернулся в одну сторону, потом в другую, и мне показалось, что тот
невидимый, внутри, уже оценил нас всех.
Человек ступил на сходни, перекинутые от ладьи к выложенной камнем
набережной канала. Я мельком увидела носок забинтованной ноги, и у меня
вдруг закружилась голова. Прорицатель был болен. Болен какой-то ужасной
болезнью, что обезобразила его и сделала отвратительным для людских глаз.
Мой безумный план утратил смысл. Возникло слишком много "но": яркий дневной
свет, пышное убранство ладьи, потные солдаты - все это вдребезги разбило мои
глупые надежды. Я заметила, как из-под пилона вышел верховный жрец Вепвавета
со своими служителями и застыл, окруженный тонкими струйками фимиама, в
ожидании странного гостя нашего бога. Я отвернулась.