"Паулина Гейдж. Дворец грез" - читать интересную книгу автора

станут узловатыми, спины ссутулится, руки станут грубыми и шишковатыми, а
лица избороздят морщины от беспощадного солнца и тяжелой работы. Только мой
отец, единственный из всех мужчин селения, казалось, заботился о своем теле,
стрелял из лука и подолгу плавал в реке, поэтому его позвоночник оставался
прямым и мускулы эластичными. И все же даже на его внешности стала
сказываться суровость нашей жизни.
Нет. Это было не для меня. Я могла бы продать свое тело за
одно-единственное верное предсказание своего будущего и сочла бы сделку
достойной. Мужчины любили молоденьких девочек, я знала это. Я слышала, что
они говорили, слышала их похотливый смех, когда кувшины пива опустошались в
дни деревенских празднеств. Я была довольно привлекательной, с начинавшей
наливаться грудью, длинными ногами и узкими бедрами, и, конечно, мои
необычно синие глаза могли очаровать мужчину, который, возможно, привык
видеть девушек с экзотической внешностью где-нибудь в Фивах и в Дельте, но
никак не ожидает встретить нечто подобное здесь. Моя мать умерла бы от
стыда, если бы узнала. Отец побил бы меня. Меня бы презирали в селении. От
этих мыслей сердце у меня тяжело заколотилось.
Я добралась до территории храма. Священный дом Вепвавета стоял,
стройный и белый, в ослепительном солнечном свете; я отыскала клочок тени
прямо у тропы и опустилась на землю, рассматривая здание со смешанным
чувством восхищения и благоговейного трепета, который всегда испытывала при
виде храма. Мне бы хотелось сидеть на краю каменного канала и болтать ногами
в воде, но солнце было слишком горячо, и, кроме того, летом вода в канале
всегда стояла слишком низко. Ни из-за стен, ни из-за печально поникших
зарослей вокруг не доносилось ни звука. Я ждала.
Много времени спустя я увидела, как Паари появился под пилоном, за
которым начинался внешний двор, обогнул канал и направился ко мне. На нем,
как всегда, была только белая короткая юбка. Он шел босиком. В мешке у него
теперь не звякали черепки, потому что он уже пользовался писчей дощечкой,
чернильницами с красными и черными чернилами и кистями различной толщины;
все это принадлежало храму и должно было оставаться там. Он был высоким и
красивым, мой брат, его тело было ровного коричневого цвета, цвета земли,
цвета пустыни в сумерках. Он шагал гордо и прямо, с высоко поднятой головой,
его густые темные волосы блестели от жары, и я подумала, потрясенная, что
мой Паари, он тоже один из них, один из тех деревенских мальчишек, при виде
которых начинали хихикать девчонки. Он один из них, но я молюсь, чтобы он не
скрючивался, не увядал, чтобы оставался таким же прямым и полным сил,
невзирая ни на что. Я поднялась и шагнула на тропу, на мгновение странно
смутившись. Он увидел меня, и его только что такое важное лицо расплылось в
улыбке.
- Должно быть, тебе очень скучно, Ту, если ты не нашла лучшего занятия,
чем устроиться под деревом. - сказал он, когда я пошла рядом с ним, стараясь
попадать в шаг. - Что-нибудь случилось дома?
Я покачала головой и сжала его руку:
- Нет, но сегодня я слышала, что в Асват прибывает великий прорицатель.
Это правда?
- Хм, ну да, правда, - ответил он, удивленный. - Первый пророк сам об
этом узнал только вчера, когда пришло сообщение из Фив. В маленьком селении
новости расходятся быстро. - В его голосе звучала ирония. Он посмотрел на
меня, потом вдаль, туда, где над нашими головами возвышались хилые пальмы,