"Ганс Георг Гадамер. Истина и метод " - читать интересную книгу автора

психологического "вживания" во внутренний психологический мир исторических
деятелей. В том же духе и Дильтей полагал, что для понимания истории
главное - проникнуть в субъективный мир исторических персонажей. Что
катается самих исторических событий, то они, по Дильтею, чтобы быть
"интересными" для историка, должны быть в достаточно и с т е Пh е н и " м о
ПГ П" в ы м и ". Только тогда м о ж н о будет исключить субъективное участие
исследователя. !' ";";<мер критикует, и критикует справедливо, субъекти-но.
м кип психологизм Шлейермахера и Дильтея, показывает несостоятельность их
усилий восстановить для понимания первоначальную направленность произведения
(исторического события, предания, текста и т. п.).

С точки зрения Гадамера, ждать "омертвления" исторического события -
это парадокс, научно-теоретическое соответствие старой моральной проблеме о
том, можно ли назвать кого бы то ни было счастливым до его смерти.

По мнению Гадамера, восстановление изначальных

13

обстоятельств, как и всякая реставрация,- это наивное и бессильное
начинание перед лицом историчности нашего бытия. Восстановленная,
возвращенная из отчуждения жизнь не тождественна жизни изначальной. Точно
так же герменевтическая деятельность, для которой пониманием называлось бы
восстановление первоначального,- это только сообщение "умершего смысла". По
Гадамеру, подлинное понимание является не только репродуктивным, но всегда
также и продуктивным отношением. Оно требует постоянного учета исторической
дистанции между интерпретатором и текстом, всех исторических обстоятельств,
непосредственно или опосредованно связывающих их, взаимодействия прошлой и
сегодняшней духовной атмосферы; это не только не затрудняет, а, напротив,
способствует процессу понимания истории.

Вывод Гадамера во многом правомерен. Как правомерна и его апелляция к
Гегелю, который в свое время справедливо подчеркивал, что сущность
исторического духа заключается не в восстановлении прошедшего, а в мыслящем
опосредовании с современной жизнью. Это опосредование, по Гегелю, ничуть не
имеет какого-либо внешнего или дополнительного отношения. Оно - путь к
истине.

Во всяком случае, историк, изучая произведения того или иного автора,
те или иные исторические события, должен учитывать, что авторская рефлексия,
размышления, свидетельства участников исторических событий не всегда
адекватны содержанию произведения, духу самого исторического события.
Достаточно, например, вспомнить О. Бальзака, который в предисловии к "Чело-в
е ч е с к о и к о м е д и и " с о в о p ш е н н о о Пh ПГ е д е л с н н о у
к а а ы в а л : "Я пишу при свете двух вечных истин: религии и морали,-
необходимость той и другой подтверждается современными событиями, и каждый
писатель, обладающий здравым смыслом, должен пытаться увести нашу страну по
направлению к ним" ] . Однако если обратиться к реальному содержанию
произведений Бальзака, то он отнюдь не выступает в них как защитник
католицизма и монархии. В "Человеческой комедии", писал Ф.Энгельс, Бальзак