"Ганс Георг Гадамер. Актуальность прекрасного " - читать интересную книгу автора

торией проблем, утратила свой fundamentum inconcussum , утратила свое
самосознание.

С тех пор я знал, чего хотел, - впрочем, не в смысле замысла какой-то
новой всеобъемлющей системы. Кьерке-горовская критика Гегеля не была мною
забыта . Однако небывалая интенсивность, с которой Хайдеггер заклинал дух
греческой философии, увлекла нас, хотя греческая философия была для тех
вопросов, какие ставил он сам, не столько образцом, сколько образом
противоположного. Его деструкция метафизики подрубала корни идеализму
сознания с его истоками в греческой метафизике. Его радикальная критика
ставила под вопрос как христианский характер теологии, так и научный
характер философии. Вместо блеклого академического философствования, не
выходившего за пределы отчужденного кантовского языка и все снова и снова
пытавшегося то довести до завершения, то преодолеть трансцендентальный
идеализм, перед нами вдруг предстали Платон и Аристотель - поборники
философской мысли, уже не верующей в философскую систему даже и в той форме
открытой системы (проблем, категорий, ценностей), к которой тяготели и
феноменология, и проблемно-исторический анализ категорий. На примере Платона
и Аристотеля стало возможным учиться тому, что любое философское мышление
есть дальнейшее продумывание изначального опыта мира, что оно стремится
додумать до конца энергию понятий и созерцаний того языка, в каком мы
пребываем.

В особенности платоновский диалог ставил задачи, которые и не возникали
ни перед марбургским неокантианским Платоном , ни тем улучшенным Платоном,
какого пыталась создать английская логика . Конечно, аргументация Сократа
нередко кажется на первый взгляд чем-то вроде казуистики софистов, его
поэтическое вдохновение порой - поэтически необязательным. Однако все
переменилось, как только мы научились острее воспринимать фигуры и фигурации
его поэтических диалогов. В них была распознана истина: не все обязаны
думать и говорить одно и то же, "прекрасный ответ" не говорит ровным счетом
ничего, диалог обретает свою экзистенциальную напряженность лишь при
условии, что мы не забудем об "экзистирующем мыслителе", который, говоря,
безмолствуя, спрашивая, несет на себе движение мысли. "Драма" платоновских
разговоров - это не только событие общения, коммуникации, поучительное,
многогранное, увлекающее, как разговоры других великих греческих

Пh

Г. Г? ГАДАМЕР

поэтов, отмеченные неисчерпаемой живостью и мыслительной глубиной;
диалектика платоновских диалогов - это воплощенный процесс диалектики мысли.
Бегство в Logoi, которое исповедует Сократ в "Федоне", исповедует первым,
продолжается и до сих пор . Оно связано с критическим поворотом мышления к
тому, чтобы во всем давать себе отчет: желать знать, что содержится в
произнесенных словах, додумывать до конца, на что направлен разговор людей,
разумный разговор, что в нем подразумевается. Быть может, мы и до сих пор
слишком наивно читаем Платона, когда верим на слово Сократу, будто бы он