"Ганс Георг Гадамер. Актуальность прекрасного " - читать интересную книгу автора

Свобода рефлексии, это мнимое у-себя-бытие, в понимании вообще не имеет
места - настолько всякий его акт определен историчностью нашей экзистенции.

И наконец, третий момент, быть может, наиболее глубоко определяющий
нашу философскую современность: уразумение наивности понятия.

И тут, как мне кажется, решающее значение в формировании сегодняшей
проблемной ситуации имело феноменологическое движение - прежде всего в
Германии, но, что интересно, не только в Германии, но и в воспринявшем
германское влияние англоязычном мире. Отвечая на вопрос, что, собственно,
значит слово "философствовать", дилетант обычно прибегает к представлению о
философствовании как о составлении дефиниций и, соответственно, как о
потребности в дефинициях, в реализации которой якобы и заключается
человеческое мышление. А поскольку мы на самом деле обходимся, как правило,
без дефиниций, дилетант опирается на учение об имплицитных дефинициях.
Собственно говоря, такое "учение" представляет собой чистый вербализм. Когда
дефиницию называют имплицитной, хотят, очевидно, сказать, что связь
предложений в речи обусловлена тем, что тот, кто эти предложения
высказывает, подразумевает под используемыми им понятиями нечто однозначное.
В этом отношении философы ничем не отличаются от всех прочих людей. Они
также имеют обыкновение мыслить нечто определенное и избегать противоречий.
Упомянутому дилетантскому мнению довлеет, по сути, номиналистическая
традиция Нового времени. В феномене языка традиция эта усматривает лишь один
из видов применения знаков. Всякому ясно, что искусственные языки требуют
таких правил своего введения и упорядочивания, чтобы двусмысленность
исключилась сама собой. Отсюда требование, давшее начало (особенно под
воздействием Венской школы) широко распространившемуся в англоязычных
странах исследовательскому направлению, стремящемуся посредством создания
однозначных искусственных языков освободиться от мнимых проблем
"метафизики". Одно из наиболее радикальных и успешных воплощений это
направление нашло в "Tractatus logico-philosophicus" Витгенштейна . Но
Витгенштейн, между прочим, в поздних своих работах14 показал, что идеал
искусственного языка внутренне противоречив, причем в первую очередь даже не
по той, часто приводимой в цитатах причине, что всякий ис-

23

Г. Г. ГАДАМЕР

кусственный язык нуждается для своего введения в другом, уже
находящемся в употреблении языке, а в конечном счете - в естественном языке.
Для позднего Витгенштейна в высшей степени характерно уразумение того, что
язык всегда определенным образом организован, а, значит, собственная функция
языка состоит в осуществлении понимания, и что мнимые философские проблемы
возникают на самом деле не в силу порочности языка, а из-за ложной
догматизации мышления в метафизике, из-за гипостазиро-вания метафизикой
используемых ею слов. Язык подобен игре. Витгенштейн заводит речь о языковых
играх - это нужно ему для утверждения чисто функционального смысла слов.
Язык есть язык только в том случае, если он пред-" ставляет собой actus