"Ганс Георг Гадамер. Актуальность прекрасного " - читать интересную книгу автора

моего слышания является, разумеется, звук, но я осознаю при этом также и
свое слышание звука, причем осознаю его не как предмет последующей
рефлексии. Это сопутствующая рефлексия, всегда сопровождающая слышание.
Звук - всегда слышимый звук, мое слышание звука всегда присутствует в нем.
Об этом можно прочесть уже у Аристотеля, который совершенно верно
сформулировал: всякий aisthesis есть aisthГ(C)sis aisthГЄseos. Всякое
восприятие есть восприятие и воспринимаемого, и самого воспринимания и не
содержит рефлексии в современном смысле слова. Аристотель выделяет феномен,
который, на его взгляд, свидетельствует о таком единстве. И лишь в процессе
систематизации аристотелевского учения комментаторами восприятие
воспринимания было отнесено и к понятию coinГ" aisthГ"sis , которое
Аристотель употреблял в совсем другой связи.

Когда Франц Брентано, учитель Гуссерля, создавал свою эмпирическую
психологию, этот описанный Аристотелем феномен играл не последнюю роль.
Брентано подчеркнул, что мы не обладаем опредмечивающим сознанием наших
душевных актов. Вспоминаю, как мы, молодые люди, воспитанные марбургским
неокантианством и абсолютно ничего не знавшие о схоластике, услышали от
Хайдеггера о схоластическом различении между actus signatus и actus
exercitus , и какое колоссальное впечат-

20

ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ XX ВЕКА

ление это произвело на все наше поколение. Сказать "я вижу нечто" и
сказать "я говорю, что я нечто вижу" - разные вещи. Однако осознание акта
происходит не посредством сигнификации типа "я говорю, что...".
Осуществляющийся акт есть всегда уже акт, а это значит, что он с самого
начала есть нечто, в чем жизненно налично мое собственное осуществление, -
преобразование же в сигнификацию создает новый интенциональный предмет.

Об этих забытых ныне отправных пунктах ранней феноменологии я решил
напомнить для того, чтобы показать, какую роль играет эта проблематика в
сегодняшней философии. Ограничусь двумя фигурами - Ясперсом и Хайдег-гером.
Понятию принудительного знания, мироориентации, как он ее называет, Ясперс
противопоставляет высвечивание экзистенции, вступающее в игру в пограничных
ситуациях знания, ситуациях, в которых научная и вообще человеческая
способность знания наталкивается на собственные границы.

Пограничные ситуации, по Ясперсу, суть те ситуации человеческого
здесь-бытия, где становится невозможным рассчитывать на анонимные силы
науки, где, стало быть, человек должен полагаться только на самого себя и
где в самом человеке обнаруживаются содержания, какие всегда бывают скрыты в
процессе чисто функционального применения науки, нацеленного на овладение
миром. Таких пограничных ситуаций много. У самого Ясперса особо выделена
ситуация смерти, наряду с ней - ситуация вины. В том, как человек ведет
себя, когда он виновен, более того, когда он оказывается лицом к лицу со
своей виной, нечто выходит наружу, об-наруживается - existit. Способ, каким
он ведет себя, таков, что сам человек - всецело внутри того, что с ним