"Евгений Дзукуевич Габуния. Ангел пустыни (Повесть) " - читать интересную книгу автора

и шпоны не те. - Он достал лупу и внимательно осмотрел изображение. -
Так... кракелюры подозрительные. И даже очень. В общем, нужна тщательная
экспертиза. А владелец-то доски кто?
- Один англичанин. Фирмач. - Инспектор назвал известную фирму
электронного оборудования. - Часто у нас бывает, по-русски говорит не хуже
нас с вами.
- Да неужели? - почему-то удивился искусствовед-контролер. - Скажите
пожалуйста, научился. Молодец.
Англичанин стоял возле стойки и явно выражал крайнее нетерпение.
- Господин офицер, что это значит? - Он старался говорить вежливо, с
видимым трудом скрывая раздражение. - Я рискую опоздать на самолет.
- Не беспокойтесь, господин Робинсон, - самолет без вас не улетит. Но
только полетите вы без иконы. Вот документ о том, что временно, до
выяснения некоторых обстоятельств, мы оставляем ее в таможне. Если все
будет в порядке, мы вышлем икону в Лондон или оставьте доверенность на ее
получение вашим друзьям в Москве.
Холеное, чисто выбритое лицо Робинсона покрылось красными пятнами.
Весь его джентельменский лоск как рукой сняло.
- Я категорически протестую против этого произвола и требую вызова
представителя посольства Великобритании. Я буду жаловаться. Я честный
коллекционер, господин офицер.
За годы службы в таможне инспектор повидал всякое, и потому гневная
тирада иностранца не произвела на него никакого впечатления.
- Жаловаться - ваше право, господин Робинсон, - однако, позвольте вам
напомнить, что мы действуем в строгом соответствии с Таможенным кодексом
СССР, и вы обязаны подчиняться нашим законам. Что же касается
представителя посольства, то для его вызова не вижу никаких оснований. -
Он сделал паузу и как бы между прочим добавил:
- В конце концов, если вам так дорога эта икона, за которую вы
уплатили, судя по счету, 85 фунтов, вы можете остаться до выяснения
интересующих нас обстоятельств.
Убедившись, что дальнейший разговор ни к чему не приведет, Робинсон
решил "сохранить лицо" перед этим непреклонным русским чиновником и
передал ему свою визитную карточку.
- Здесь мой адрес. Перешлите мою икону, когда выясните все, что
вас, - он подчеркнул это слово, - интересует.
- Обязательно, господин Робинсон, - усмехнулся инспектор. -
Счастливого пути, - и занялся очередным пассажиром.


"ИЛ-62" с мистером Робинсоном на борту пролетал над Копенгагеном,
когда зазвонил телефон в кабинете начальника одного из отделов МУРа
полковника Ломакина. Выслушав доклад дежурного по отделению транспортной
милиции в Шереметьевском аэропорту, Ломакин положил трубку на рычаг,
встал, медленно прошелся по тесноватому, заставленному огромными
разноцветными сейфами и потому казавшемуся еще меньше кабинету, распахнул
форточку. В комнату ворвался свежий морозный воздух, в котором, однако,
явственно ощущался запах отработанного бензина. Он посмотрел вниз. Солнце
уже успело подняться высоко, и под его лучами ослепительно сверкали
позолотой луковки старинной церквушки. Ломакин невольно залюбовался