"Евгений Дзукуевич Габуния. Ангел пустыни (Повесть) " - читать интересную книгу автора

не поделаешь, досмотр есть досмотр, такая уж у вас, таможенников, работа,
я все понимаю.
- Господин Робинсон, у вас, разумеется, есть соответствующие
документы на вывоз иконы за границу?
- О, конечно... Прошу извинения, что сразу не показал, - ответ
последовал на русском языке; лишь легкий акцент выдавал иностранца.
"Однако по-русски ты говоришь намного лучше, чем пишешь, - мелькнуло
у инспектора. - Впрочем, это понятно: долго, видимо, жил в Москве,
научился".
Робинсон торопливо достал из внутреннего кармана модного вельветового
пиджака пухлый бумажник, порылся в нем и протянул инспектору счет фирмы
"Новоэкспорт", в котором значилось, что он, Чарльз Бентли Робинсон,
уплатил за икону святого Николая Угодника, относящуюся к началу XX века,
85 фунтов стерлингов; к счету были приложены фотография и описание иконы,
скрепленные печатью. Однако инспектор медлил. Наконец, после некоторого
раздумья, он произнес:
- Простите, господин Робинсон, но вам придется подождать...
Таможенник, прихватив с собой икону и сопроводительные бумаги, ушел,
не оглядываясь, однако почти физически чувствовал на своей спине тревожный
взгляд англичанина. Если бы Робинсон последовал за ним, то увидел бы, что
инспектор, пройдя через зал, открыл дверь с табличкой
"Искусствовед-контролер Министерства культуры СССР".
Искусствовед-контролер, молодой мужчина с окладистой бородой, сидел
за столом, потягивая кофе из стакана.
- Вижу, не с пустыми руками пожаловали, Василий Семенович. Опять
святая контрабанда? - бородач скептически улыбнулся.
Искусствоведы-контролеры появились в международном аэропорту
Шереметьево недавно, когда в связи с антикварным бумом, захлестнувшим
Запад, участились попытки нелегального вывоза художественных и
исторических ценностей за границу. Поскольку искусствоведы были здесь
людьми новыми, таможенники относились к ним несколько недоверчиво и не
сразу находили общий язык. Вот и Василию Семеновичу, старому таможенному
волку, казалось, что этот молодой бородач слишком самоуверен и
недостаточно серьезен для такой ответственной работы. Он не принял
шутливого тона по поводу "святой контрабанды" и суховато сказал:
- Прошу посмотреть эту доску.
Не выпуская из рук стакана, бородач взглянул на икону:
- Конец девятнадцатого или начало двадцатого века. Масло. Чем вас
заинтересовал этот ширпотреб?
- Не знаю, может, и ширпотреб, в этом вы должны лучше разбираться, -
сдержанно заметил инспектор. - Однако странно себя ведет владелец этого
ширпотреба.
- Странно? - Бородач сделал глоток, ожидая продолжения.
- Вот именно, странно. - Инспектор хотел еще что-то сказать о своих
подозрениях, но передумал и лишь добавил: - Нервничает. С чего бы это? Вы
уж посмотрите подробнее доску.
Искусствовед с неохотой (так по крайней мере показалось инспектору),
отодвинул, наконец, в сторону свой стакан, взял икону, провел ладонью по
ее шершавой тыльной стороне, потом взвесил в руке и задумчиво пробормотал:
- Действительно... Что-то слишком легкая для современной доски... Да