"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

не будет вести себя так нагло.
Он как бы невзначай уронил руку себе на ляжку и почувствовал
напрягшийся под фланелью пенис. Незаметно поглаживая его, он из-под
опущенных ресниц принялся следить за компанией притворно застенчивых
сеньорит.
Но перед глазами стояло детское личико. Оно будет принадлежать ему.
Бах. Бах.

Сан-Люк

С тех пор как Марсель Баррантес продал свой магазинчик и приобрел
"Тиволи", он сильно растолстел, и теперь впереди у него выступало
внушительных размеров брюшко. Сидя на кухне, он лил горькие слезы от жалости
и гнева.
- Маленькая моя бедняжка, - причитал Марсель. - Вот ублюдок! Как он мог
совершить такую гнусность?!
Он помазал детскую ладошку йодом, и внучка взвилась от нестерпимой
боли.
- Почему папа так разозлился? - сквозь слезы проговорила она.
- Не называй его так. - Поросячьи глазки Баррантеса опухли и
покраснели. - Этот человек не твой отец.
Мокрыми от слез глазами Мерседес уставилась на деда.
- Он не твой отец, - повторил Марсель. - Не твой настоящий отец. Да
разве могла эта уродливая скотина произвести на свет тебя, цыпочка моя? -
Трясущейся рукой он отложил в сторону йод и высморкался. - Нет конечно. Ты
родилась от более приличного человека, Мерседес. Когда-то я думал, что
Эдуард станет тебе хорошим отцом. Но я жестоко ошибался. Э-эх, как я...
Он не договорил и выскочил из кухни в кладовую, где налил себе целый
стакан вина и залпом выпил его, чтобы хоть как-то успокоиться.
Когда он обернулся, Мерседес уже стояла в дверном проеме и смотрела на
него. Ее лицо было белым, как полотно.
- А кто мой настоящий отец? - спокойным голосом спросила она.
До Марселя начало доходить, что он сболтнул лишнее. Он покраснел и
заморгал опухшими от слез глазами.
- Мой отец - Джерард Массагуэр?
Марсель кивнул. В конце концов, ребенок когда-то должен узнать правду.
Мерседес больше не чувствовала боли в руке. Она чувствовала себя
оскорбленной. И изменившейся. Словно она была уже вовсе не Мерседес, а
кем-то другим. Словно она уже никогда больше не будет Мерседес.
Они ей лгали. Лгали всю жизнь.
Она повернулась и побежала.
- Постой! - Марсель бросился за ней. - Тебе нельзя возвращаться!
Оставайся здесь! Луиза и Мария как раз готовят гуся. С яблоками!
Но Мерседес уже выскочила на улицу; ее волосы разметались в разные
стороны, будто у нее на голове был клубок извивающихся черных змей.
- О, Франческ, - горестно вздыхала этой ночью Кончита, - как ты мог это
сделать?
Его голос звучал хрипло:
- Я места себе не нахожу при мысли, что она отвернется от нас и
повернется к ним.