"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

- Ну что ты, любимый, она никогда не отвернется от нас. Девочка любит
тебя. Она ведь твоя дочка.
- Джерард Массагуэр богат. У него есть земля, дорогие одежды, имения.
Что, если однажды он скажет Мерседес: "Я твой отец"? И что, если однажды она
взглянет на Франческа Эдуарда и увидит в нем лишь деревенского кузнеца,
темного, неотесанного мужика, который и читать-то едва умеет? Простого
грубого мужика, который врал ей, называя себя ее отцом, хотя не имел на это
никакого права?
- Она ничего не узнает.
- А если узнает? Я что, должен спокойно стоять и смотреть, когда к нам
заявится Джерард Массагуэр и скажет: "Это моя дочь"?
- Нет, Франческ, нет, - жалобно проговорила Кончита, гладя его
непокорные седые кудри.
- Я должен действовать иначе. Вот я сидел здесь и думал... Я должен
научить девочку.
- Научить чему?
- Научить отличать хорошее от плохого.
- Ты опять за свою политику, - печально произнесла Кончита. - Франческ,
ты же обещал мне, что не будешь забивать ей голову этими анархистскими
идеями. Ну поимей жалость, пусть она будет обыкновенным ребенком.
- Этого не достаточно. Я не желаю, чтобы они смогли соблазнить ее
своими побрякушками, Кончита. Когда ей станет известна правда, она сможет
сделать выбор, основанный на логике, а не на слепых эмоциях. Выбор,
основанный на политическом сознании, на чувстве справедливости, на
понимании, что есть добро, а что - зло.
- В ее-то возрасте?
- Пора уже относиться к ней, как к взрослому человеку. Да она умнее
любого из своих сверстников. Так что завтра же и начну.
- О, Франческ...
Встав с постели, Кончита прошла в спальню Мерседес. Девочка крепко
спала. Ее лицо было бледным, черные волосы разметались по подушке. При виде
вздувшегося на детской ладошке волдыря, Кончита содрогнулась. Она поняла,
какие тревоги гложут душу Франческа, или, по крайней мере, думала, что
поняла. Но смог бы он так же поступить со своей плотью и кровью? Она
постаралась выбросить из головы этот вопрос, но он продолжал упорно сверлить
ее мозг.
Когда Мерседес спала, презрительный изгиб ее губ и припухшие веки
делали ее похожей на Джерарда, что страшно огорчало Кончиту.
Мерседес всхлипнула во сне. Кончита беспомощно погладила дочку по
волосам. Кто знает, что творится в ее головке?

Июнь, 1928

Сан-Люк

- Эй, ты!
Леонард Корнадо ткнул Мерседес в спину.
Она и Хуан Капдевила отыскали в дальнем углу школьного двора тихое
местечко, где можно было уединиться от визгов и беготни ребят, устроивших
возню во время большой перемены, но Леонард Корнадо и здесь их нашел.