"Тосиюки Фую. Дырявый носок (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

возле нее. Получив за тридцать иен порцию на белой пластмассовой тарелочке,
каждый уходил есть в облюбованное место. Когда все до последнего были
оделены тарелочками, на противоположной стороне дороги показалась тележка с
"якисоба" - гречневой лапшой. И теперь рабочие столпились там. Странное это
было зрелище!
Откуда ни возьмись приехал микроавтобус. Он остановился на дороге перед
зданием Зеленого театра, и рабочие тут же сгрудились около него - и те, кто
ел одэн и лапшу, и те, кто сидел на скамейках, - они образовали около
автобуса многорядную живую ограду.
Вышедший из автобуса молодой человек в новенькой темно-зеленой униформе
что-то выкликал, указывая рукой. Похоже было, что он говорит "ты" и "ты"...
Те, на кого он указывал, поднимались в автобус. Наконец он умолк и, показав
цветную спину, сел в кабину. Автобус развернулся перед зданием зала и
укатил.
Рабочие начали разбредаться, с сожалением оборачиваясь вслед уехавшему
автобусу. Те, кто оставил недоеденным завтрак, поспешили к своим тарелочкам
и с аппетитом доедали остывшую пищу.
Это были те, кого называют "татимбо" - поденщики. Вскоре вновь приехала
машина, на этот раз - грузовик. И точно так же перед ним столпились рабочие.
Каждый стремился выделиться, попасть на глаза распорядителю. Еще несколько
раз приезжали микроавтобусы и грузовики от разных фирм и увозили людей.
Осталось человек двадцать. Но больше, сколько они ни ждали, ни автобусы, ни
грузовики не показывались. Им не повезло.
Тележка с одэн и продавец лапши утратили свою временную популярность,
никто больше не покупал.
Сколько прошло времени? Рядом с тележкой продавца лапши затормозил
автофургон вроде тех, в каких развозят хлеб. На кузове кремового цвета не
было никакой надписи. К автомобилю приблизились двое. Мужчина в белом халате
открыл заднюю дверцу, рабочие влезли внутрь, и дверца закрылась. Но
автомобиль не двигался, хотя и принял пассажиров. Немного спустя оба рабочих
и мужчина в белом вышли. Видя это, к машине подошел еще один рабочий. Точно
так же, как и раньше, мужчина в белом и рабочий влезли в машину.
Один из тех двоих, кто вышел раньше, разогнул правую руку и бросил мне
под ноги что-то белое. Это был спиртовой тампон, испачканный кровью. В
автомобиле принимали кровь, и мужчины, как видно, продали ее. Когда третий
покинул автомобиль, разминувшись с ним, туда вошел четвертый. Однако он тут
же вылез, просительно кланяясь человеку в халате, который спустился следом.
Не обращая на рабочего никакого внимания, тот с силой захлопнул заднюю
дверцу и уселся рядом с водителем. Рабочий шел за ним по пятам, умоляя о
чем-то, но человек в белом даже не глядел на него. Автофургон уехал.
Рабочий был стар. Трое продавших свою кровь купили по тарелке одэн. От
еды шел теплый пар. Обессилев от потери крови, они теперь заполняли свои
желудки пищей. Сочная, ароматная картошка, морская капуста, тающая во рту и
податливо отвечающая зубам, проникающая в зубы теплота конняку, чуть
приправленного горчицей. Однако это все же временная компенсация за
проданную кровь. Я не знал, сколько платят за нее, но где-то в памяти
застряло, что кровь можно сдавать не чаще, чем раз в десять дней. Вряд ли
деньгами, полученными за сдачу крови, можно обеспечить питание, необходимое
для восстановления сил, в течение целых десяти дней. Тем не менее, вероятно,
многие продают свою кровь. Ну, а как дальше жить человеку, если он, как тот