"Тосиюки Фую. Дырявый носок (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

результате экономической депрессии. До этого, видимо, речь шла про
субподрядный завод электротоваров, откуда я уволился по личным
обстоятельствам. И то и другое было ложью, и если бы меня стали
расспрашивать о подробностях, я бы засыпался. Такое уже пару раз случалось.
Я тогда обливался холодным потом, и этот опыт привел к тому, что я стал
лгать искуснее. Я готовился так - выбирал, например, в качестве места, где я
якобы работал, какую-нибудь маленькую фабрику в провинции Гумма неподалеку
от лепрозория, узнавал ее название, число работающих, мог даже нарисовать
схему.
- А? - переспросил я озадаченно. Я не мог проверить, что там написано в
списке, который Киёмидзу держал в руках, и, переспрашивая, пытался выиграть
время, чтобы скрыть свою неуверенность.
- Тут написано, что вы уволились по личным обстоятельствам, а в чем
дело, почему?
- Есть две причины. Во-первых, приходилось иметь дело с очень мелкими
деталями, это мне не подходит. Во-вторых, зарплата маленькая, на жизнь не
хватало... - произнес я заранее заготовленный ответ. Речь моя лилась гладко,
но мысль о том, что это ложь, вызвала во мне внезапное отвращение.
Киёмидзу кивнул. Затем сложил послужной список и пристроил его на край
стола.
- Прошу прощения за бестактность, а что у вас с руками? - спросил
Киёмидзу, моргнув несколько раз. На лице его было написано явное сочувствие.
- Последствия заболевания нервов, - ответил я. Это не было ложью.
Непосредственной причиной того, что пальцы мои искривились, а ступня
болталась, было воспаление нерва. Бывают, конечно, случаи, когда это
происходит безо всякой инфекции. Со мной такое произошло однажды осенью,
когда я учился в шестом классе начальной школы. Истощение - "алиментарная
дистрофия" - привело к невралгии; руки-ноги не слушались меня месяца три.
Это было в 1946 году. Пища в клинике - батат, из которого можно было
выжимать воду, и кукурузный хлеб, от которого сразу же начинался понос. От
истощения болезнь моя прогрессировала, и то, что я выжил, было просто
счастьем.
- Сожалею, очень вам сочувствую. - Киёмидзу с выражением искреннего
сострадания слегка наклонил голову.
Мне показалось, что проскочило.
Противно, когда тебя берут на работу из жалости, но сейчас был не тот
случай, чтобы думать об этом, - денег у меня оставалось всего ничего. Да и
не говоря уже о деньгах, я вовсе не был уверен, что, если меня и на этот раз
не возьмут, у меня хватит духу искать что-то еще.
- Вам, видно, туго приходилось. Здорово натерпелись, - Киёмидзу поднял
голову, улыбка изогнула его губы. Была в ней какая-то нарочитость.
- В мире много инвалидов. Вот нашему Ямада-кун оторвало руку в
машине. - Киёмидзу кивнул в сторону Ямады. Тот запихнул в портфель, стоявший
на полу, коробочку из-под завтрака и, никак не отреагировав на слова
Киёмидзу, вышел на улицу. Своим поведением он точно выразил нежелание, чтобы
его дела стали темой для разговора.
Киёмидзу мельком взглянул вслед уходящему Ямаде и вновь обратил свои
маленькие бдительные глазки к столику, заваленному газетами.
- Разрешите еще вопрос - а что у вас за болезнь? - Когда он смотрел
внимательно, взгляд его становился неприязненным.