"Юлиус Фучик. Слово перед казнью " - читать интересную книгу автора

В замке гремит ключ, оба вскакивают и становятся навытяжку, два
эсэсовца входят и велят одеть меня. Никогда не думал я, сколько боли могут
причинить каждый рукав и каждая штанина... Меня кладут на носилки и несут
вниз по лестнице. Стук тяжелых кованых сапог гулко отдается в коридоре...
этим путем меня уже несли однажды и принесли без сознания. Куда ведет этот
путь, в какую преисподнюю? В полутемную, неприветливую канцелярию по приему
арестованных. Носилки ставят на пол, и деланно добродушный голос переводит
свирепое немецкое рявкание.
- Знаешь ее?
Я подпираю подбородок рукой. Рядом с носилками стоит молодая
круглолицая девушка. Стоит гордо, вся выпрямившись, с высоко поднятой
головой; держится не вызывающе, но с достоинством. Только глаза ее слегка
опущены, ровно настолько, чтобы видеть меня и поздороваться взглядом.
- Нет, не знаю.
Помнится, я видел ее мельком в ту сумасшедшую ночь во дворце Печека.
Теперь мы видимся во второй раз. Жаль, что третьей встречи уже не будет и
мне не удастся пожать ей руку за то, что она держала себя с таким
достоинством. Это была жена Арношта Лоренца. Ее казнили в первые же дни
осадного положения в 1942 году.
- Ну, эту ты наверняка знаешь. Аня Ираскова! Боже мой, Аня,
вы-то как сюда попали? Нет, нет, я не называл вашего имени, вы не
знаете меня, и я с вами незнаком. Понимаете, незнаком!
- И ее не знаю.
- Будь благоразумен!
- Не знаю.
- Юлиус, это ни к чему, - говорит Аня, и лишь неприметное движение
пальцев, комкающих носовой платок, выдает ее волнение. - Это ни к чему. Меня
уже "опознали".
- Кто?
- Молчать! - обрывают ее и торопливо отталкивают, когда она нагибается
и протягивает мне руку.
- Аня!
Остальных вопросов я уже не слышу.
Как-то со стороны, совсем не ощущая боли, словно я только зритель,
чувствую, как два эсэсовца несут меня обратно в камеру и, грубо встряхивая
носилки, со смехом осведомляются, не лучше ли было бы качаться в петле.

Четверг.

Я уже начинаю воспринимать окружающее. Одного из моих товарищей по
камере зовут Карел. Старшего он называет "папаша". Он что-то рассказывает о
себе, но у меня все путается в голове... какая-то шахта, дети за партами...
слышится колокол, уж не пожар ли?
Говорят, ко мне каждый день ходят врач и эсэсовский фельдшер. Я,
дескать, не так уж плох, скоро буду опять молодцом. Это настойчиво твердит
мне "папаша", а Карел так усердно поддакивает, что, несмотря на свое
состояние, я понимаю: они хотят утешить меня. Славные ребята! Жаль, что я не
могу им поверить.

Полдень.