"Юлиус Фучик. Слово перед казнью " - читать интересную книгу автора

распахнулось окно, меня озаряет мысль: это конец, я умираю.
Долгонько же ты не приходила, смерть! А я, признаться, надеялся, что мы
встретимся с тобой через много лет, что я еще поживу свободной жизнью, буду
много работать, много любить, много петь и бродить по свету. Ведь я только
сейчас достиг зрелости, у меня было так много сил. Их больше нет. Я дышу в
последний раз.
Я любил жизнь и вступил в бой за нее. Я любил вас, люди, и был
счастлив, когда вы отвечали мне тем же, и страдал, когда вы меня не
понимали. Кого я обидел - простите, кого порадовал - не печальтесь. Пусть
мое имя ни в ком не вызывает печали. Это мой завет вам, отец, мать и сестры,
тебе, моя Густа, вам, товарищи, всем, кого я любил. Если слезы помогут вам
смыть с глаз пелену тоски, поплачьте. Но не жалейте. Я жил ради радостной
жизни, умираю за нее, и было бы несправедливо поставить на моей могиле
ангела скорби.
Первое мая! В этот час мы уже строились в ряды на окраинах городов и
развертывали свои знамена. В этот час на улицах Москвы уже шагают на майский
парад первые шеренги войск. И сейчас миллионы людей ведут последний бой за
свободу человечества. Тысячи падут в этом бою. Я - один из них. Быть одним
из воинов последней битвы - это прекрасно.
Но умирание совсем не прекрасно. Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха. Я
слышу хрип и клокотание у себя в горле. Чего доброго, еще разбужу товарищей.
Промочить бы горло глотком воды! Но вся вода в ковше выпита. В шести шагах
от меня в унитазе, в углу камеры, есть вода. Но хватит ли у меня сил
добраться туда?
Я ползу на животе, тихо, осторожно, словно, умирая, самое важное -
никого не разбудить. Дополз. Пью, захлебываясь, воду со дна унитаза.
Не знаю, сколько это продолжалось, сколько времени я полз обратно.
Сознание снова оставляет меня. Я ищу свой пульс и не нахожу его. Сердце
поднялось к горлу и стремительно упало вниз. Я падаю тоже. Падаю медленно.
И, падая, слышу голос Карлуши:
- Папаша, папаша! Бедняга кончается!
Утром пришел врач (об этом я узнал много позже). Он осмотрел меня и
покачал головой. Потом вернулся к себе, в лазарет, разорвал рапортичку о
смерти, которую заполнил еще накануне, и сказал с уважением специалиста:
- Лошадиный организм!


Глава III

КАМЕРА № 267

Семь шагов от двери до окна, семь шагов от окна до двери.
Это я хорошо знаю.
Сколько раз я отмерил это расстояние по дощатому полу тюремной камеры!
И, может быть, именно в этой самой камере я сидел когда-то за то, что
слишком ясно видел, как губительна для народа политика чешской буржуазии! И
вот сейчас мой народ распинают на кресте, в коридоре за дверью ходят
фашистские надзиратели, а где-то за пределами тюрьмы слепые политические
ворожеи снова плетут нить измены. Сколько столетий нужно человечеству, чтобы
прозреть!