"Шэнь Фу. Шесть записок о быстротечной жизни " - читать интересную книгу автора

- Думаю, что многие в этот чудесный прохладный вечер любуются луной, я
уверен, что немало юных дев рассуждают сейчас об облаках и туманах, сидя в
своих укромных теремах за расшитыми пологами; но сомневаюсь, чтобы муж и
жена любовались луной и говорили об облаках.
Тем временем свечи догорели, луна исчезла в темном небе, мы убрали
фрукты и пошли спать.
Пятнадцатый день седьмой луны в народе называют Днем духов[46]. Юнь
приготовила чашечки с вином, чтобы выпить их при свете луны. Но вдруг тучи
закрыли небо, стало сумрачно, словно землю окутала тьма. Юнь испугалась и
загадала:
- Если суждено нам прожить вместе до седых волос, пусть луна появится
снова.
На душе у меня было тоскливо. Мы молча смотрели на другой берег реки,
где сияние светлячков то угасало меж ив на дамбе, то разгоралось вновь в
мириадах точек среди осоки, росшей на отмелях. Стараясь передать свое
настроение, мы с Юнь начали составлять стихи: один говорил две строки,
другой сочинял две следующие, так мы продолжали до тех пор, пока наши
упражнения не потеряли смысла.
Юнь, не в силах больше сдерживаться, залилась слезами и тут же со
смехом упала мне на грудь, не в состоянии вымолвить ни слова. В нос мне
ударил густой запах жасмина, приколотого к ее волосам. Я похлопал ее по
спине и будто сам себе сказал:
- Всегда полагал, что древние за форму и цвет уподобляли жасмин
жемчугу, они украшали жасмином волосы и добавляли лепестки в пудру. И не
ведал того, что в волосах, впитав запах пудры и масла, жасмин благоухает
даже тоньше. Да, пожалуй, цитрус фошоу[47], "Рука Будды", не идет ни в какое
сравнение с жасмином, как говорится, он "вынужден отступить на тридцать
верст".
Юнь перестала смеяться:
Вот уж нет! Фошоу все равно что высокорожденный среди простых родом, у
него непередаваемый едва уловимый аромат, а жасмин - из простонародья, что
вечно ищет опору в других. Его аромат не что иное, как сочетание разных
запахов.
Так почему же ты не с высокорожденным, а с тем, что из простонародья?
А мне смешон благородный, обожающий простонародье.
Пока мы весело перекидывались словами, пробило третью стражу. Поднялся
легкий ветерок и разогнал тучи, на небо выплыла круглая луна - мы ликовали и
осушили наши чашки с вином. Но прежде чем допили третью чашечку, услыхали
всплеск, казалось, кто-то упал в воду под самым мостом. Мы выглянули в окно
и пристально вгляделись в воду: она была подобна зеркалу, только
стремительно пролетевшая над водой утка потревожила тишину. Я слышал, что
подле Цанланского павильона бродит дух утопленника, но, чтобы не испугать
Юнь, не стал говорить об утопленнике.
Юнь спросила:
- Послушай! Что это за шум?
Она дрожала от страха. Я поспешил захлопнуть окно, и, захватив с собой
чашки и вино, мы вернулись в спальню. От светильника, в котором пламя было
не больше бобового зерна, отбрасывалась причудливая тень - словно
свернувшаяся змея. Чувство необъяснимой тревоги овладело нами. Я подрезал
фитиль, чтоб пламя было ярче, и мы пошли спать. В ту ночь у Юнь началась