"Шэнь Фу. Шесть записок о быстротечной жизни " - читать интересную книгу автора

она ревностно исполняла принятые правила поведения, если мне случалось
принести ей платье или оправить рукав, всякий раз слышал: "Виновата", а
принимая от меня полотенце или веер, она- непременно вставала.
В конце концов мне это надоело и однажды я сказал ей:
- Уж не собираешься ли ты связать меня веревкой благочестия? Пословица
гласит: "Чересчур благочестивый всегда лжет".
У Юнь заалели щеки, и она горячо возразила:
Зачем называть ложью обычную вежливость и проявление уважения?
Истинное уважение и почитание в сердце, а не в пустой условности.
Юнь возразила:
- На свете нет для человека никого ближе отца и матери, так может ли
уважение к ним, как ты говоришь, носимое в сердце, внешне проявиться в
дерзости или беспутстве?
Я сдался:
- Да я пошутил.
Юнь, однако, не успокаивалась.
- Разлад в семье как раз и начинается с необдуманной шутки. Если бы я
знала, что когда-нибудь ты рассердишься на меня из-за пустяка, я уже сегодня
умерла бы с горя.
Я привлек Юнь к себе, приласкал, и на ее лице заиграла улыбка. С той
поры слова "прошу прощения", "виновата" стали для нас обычными, вроде
служебных слов в грамматике. Точно Лян Хун и Мэн Хуан[42], мы были вежливы
друг с другом в течение всех двадцати четырех лет нашей совместной жизни.
Шло время, и наши чувства день ото дня становились прочнее. В доме
среди своих, встречались ли мы в полутемной комнате или сталкивались в
длинном коридоре, мы неизменно брали друг друга за руки и спрашивали:
- Ты куда идешь?
И сердца наши трепетали, точно мы стыдились, что кто-то нас увидит[43].
На людях мы старались избегать сидеть рядом или вместе гулять, но прошло
какое-то время и мы перестали придавать этому значение. Даже если Юнь с
кем-то разговаривала, увидев меня, она подымалась и шла навстречу или
высвобождала местечко рядом с собой, и мы опять были вместе. Это получалось
естественно, как само собой разумеющееся, но я поначалу стыдился. Наше
стремление быть вместе стало как бы привычкой. Мне трудно представить, чтобы
муж и жена, дожив до седых волос, питали друг к другу неприязнь. А пословица
гласит: "Если жена не враг мужу, они не доживут вместе до седых волос". Уж
не знаю, есть ли правда в этих словах?
В седьмую луну седьмого дня[44] того года мы собрались свершить
поклонение Небесной внучке[45]. Юнь расставила свечи и курительные душистые
палочки, принесла тыкву и фрукты. Я вырезал две печатки с надписью: "Быть
нам мужем и женой во веки веков". На моей печатке надпись шла красным по
белому, на печатке Юнь - белым по красному - мы решили пользоваться ими в
нашей переписке. Той ночью луна была на удивление красива, я смотрел на
воду, отсвет луны напоминал переливчатое сияние шелка. Мы были в легких
платьях, в руках держали маленькие веера и, усевшись у окна, выходящего на
поток, смотрели, как гонимые ветром облака пролетают над нашими головами,
непрестанно и причудливо меняя очертания. Юнь заметила:
- Как велика вселенная, а луна - одна, не знаю, есть ли сейчас в мире
два других человека, которые бы любили друг друга так, как мы?
Я ответил: