"Донован Фрост. Храм ночи ("Конан") " - читать интересную книгу автора

восхищение приезжих государей. Казна богатейшей державы, где не так давно
грудами лежали завоеванное в бесчисленных войнах золото, серебро и
драгоценные каменья со всего света, изрядно оскудела. Но заново вымощенные
дороги потянулись от столицы ко всем укрепленным городам. Вдоль них стали
заставы с гарнизонами и сменными лошадьми, где над башенками трепетали алые
стяги, на которых разевали пасти сотни львиных морд. В Боссонских Топях одно
за другим осушались болота и, на страх взирающих из джунглей дикарей,
вздымались зубчатые стены укреплений, поднимались над речками подвесные
мосты.
Троцеро в Шамаре возвел верфи, и вскоре по Тайбору, на страх Аргосу и
Кофу, заскользили галеры нового речного флота королевства. Конан, словно
вспомнив свое тщательно скрываемое в хрониках королевства пиратское прошлое,
прошел на флагмане до впадения Тайбора в Море Запада и встал на якорь
напротив башен Мессантии. Зингарский флот жался в гавани, не решаясь выйти в
открытые воды, а Конан с наслаждением ждал, когда же из Кордавы прибудут
герольдмейстеры с вестью о начале войны. Однако хитрые зингарские правители
поспешили превратить появление кораблей Аквилонии с целой армией на борту в
дружеский визит. По заливу заскользили лодки, крытые коврами, полные
щебечущих красавиц, придворных щеголей и знатнейших нобилей. Восторженные
славословия, богатые дары и немало бочонков отборных терпких вин изрядно
поспособствовали вдруг вспыхнувшей дружбе зингарцев и аквилонцев. А Конан,
прибыв во дворец мессантийского наместника и мрачно напившись на званом
балу, вынужден был повернуть назад несолоно хлебавши.
- А какая бы драка вышла! - восклицал Конан, меряя шагами палубу
флагманской галеры, словно тигр в клетке.
- Все к лучшему, мой король, - спокойно отвечал Троцеро. - Договор, что
мы везем с собой в столицу, мог стоить королевству немало крови.
- Вот именно, - мрачно сказал Конан и наподдал ногой моток каната. - А
может, стоило дойти до Барахских островов и избавить от пиратов южные воды?
Троцеро только хмыкнул и отправился вздремнуть, оставив короля
вышагивать по нагретой зингарским солнцем палубе. Когда впередсмотрящий
возвестил с верхушки мачты, что флот подходит к гавани Шамара, губы Конана
скривились в грустной усмешке.
"Коронованные выродки, с водой вместо крови, - бормотал он, идя
навстречу ненавистным придворным, встречающих флагман. - Все короли
хайборийского мира - безнадежные трусы. Вскоре Кром глянет на этот мир и
нашлет Великую Зиму. Проклятье! Ни одной приличной драки за три года. Где
храбрые и предприимчивые наемники, свергающие законных правителей? Где хоть
один завалящийся заговорщик? Кром, даже пикты ушли вглубь своих дебрей. Не
могу же я воскресить Тот-Амона или напасть на своих соотечественников".
Конн, вместе с Троцеро и слышать не хотели о завоевании Стигии. Хотя
Конан раз за разом пытался им доказать, что настоящих черных колдунов и
демонов к этим, к радости Нергала, наступившим временам повывели, а хваленой
армии стигийцев далеко до аквилонского воинства. Оставались лишь бесконечные
смотры да учения. От безнадежности киммериец, некогда один из самых
свободолюбивых натур среди наемников Хайбории, стал ревностным поклонником
железной дисциплины. Любой полк, каждый гарнизон аквилонской армии был
теперь вымуштрован и вышколен, королевство напоминало отлаженный боевой
механизм, и это вселяло робость не только в ближайших соседей, уже наученных
горьким опытом безнадежных войн с аквилонским владыкой, но и в дальних