"Донован Фрост. Храм ночи ("Конан") " - читать интересную книгу автора

недругов.
Даже дремлющая за пустынями и горами таинственная Гиркания, казалось,
стала кроткой овечкой, направив свои жадные взоры на северные земли Вендии.
- Вендия! Кром! Как же я мог позабыть о прекрасной Вендии, славных
Ильбарских горах и очаровательной Жазмине! - в смятении заметался король по
пиршественной зале.
Веселье вмиг стихло, лицо Конна вытянулось, а Троцеро, подавившись
очередной шуткой, которую он самым любезным тоном нашептывал в розовое ушко
хихикающей девице, замолк и схватился за голову. Вмиг глаза киммерийца
лихорадочно заблестели. Он машинально опрокинул в себя целый кубок вина,
услужливо протянутый оруженосцем, и принялся тереть знаменитую сокольничью
рукавицу на левой руке.
- Жазмина!
Конан, правда, с трудом мог вспомнить черты лица Деви, но, Кром, какая
разница, как она выглядела!
- Что была за женщина! - вновь воскликнул Конан и обрушился на трон,
будто подвыпивший возница на стог сена.
Посеребренные ножки жалобно скрипнули, а скипетр со стуком упал на
ступени. Капитан одного из гвардейских полков подхватил его и благоговейно
протянул киммерийцу, но государь отмахнулся от символа державной власти, как
от назойливого насекомого, и продолжал восторженным голосом:
- Что это была за женщина, хвост Нергала мне в глотку!
- Южанки, если это, конечно, не гирканские скелетины, - само
очарование, мой король, - проговорил капитан, продолжая протягивать скипетр.
При этих словах Конан, наконец-то заметив гвардейца, сграбастал офицера
своими лапищами и обнял, да так, что у того затрещали кости:
- Молодец, капитан! Налейте ему. Выпьем вместе. За южанок!
- За южанок, - провозгласила в одно горло свита, уже привычная к
выходкам своего короля.
Конн остался сидеть с каменным лицом, так и не притронувшись к кубку.
Троцеро же медленно встал и провозгласил:
- За южанок, даже если они гирканского поганого племени. Я знавал
когда-то одну танцовщицу из Кутхемеса... или нет, пожалуй, не танцовщицу,
и... пожалуй...
Послышались смешки, а Конан, хлопнув себя по коленям, заревел:
- И, пожалуй, не из Кутхемеса... и - не одну, а двух восьмигрудых
плясуний из акитского циркового балаганчика, так, что ли, старый
греховодник? Тоже мне, митраист досточтимый. А глаза, глаза у этих демониц,
поди, зеленые были, с красными пятнышками, как у самого Нергала, а, Троцеро?
И последовали такие подробности, что некоторых чувствительных матрон
пришлось едва ли не на руках выводить из пиршественной залы. Бравые
вояки-гвардейцы, северяне-телохранители так и грохнули, стуча в восторге
кубками о стол. Троцеро продолжал невозмутимо улыбаться, но его недавняя
собеседница поспешно отодвинулась от старого графа с таким ужасающим
прошлым.
Отхохотавшись, Конан словно протрезвел:
- Господа советники! Конн, сын мой! Я немедленно хочу иметь
исчерпывающие сведения о Вендии, о делах на границе с Гирканией и о
правительнице Вендии, прекрасной Жазмине. Пирушка откладывается до вечера.
При этих словах все приуныли и стали подниматься из-за столов.