"Игорь Яковлевич Фроянов. Начало христианства на Руси " - читать интересную книгу автора

словам Константина, к русам прибыл архиепископ, рукоположенный патриархом
Игнатием. Перед собранием народа, где председательствовал князь, окруженный
старейшинами, он положил "книгу божественного Евангелия" и возвестил о
чудесах, содеянных Спасителем. Русы не поверили архиепископу и предложили
ему бросить в огонь Евангелие, обещая принять крещение, если оно останется
невредимым. "И брошена была в печь с огнем книга святого Евангелия. По
происшествии достаточного времени, когда печь погасла, обретен был священный
свиток не пострадавшим и не поврежденным и не получившим от огня никакого
ущерба, так что даже кисти на концах связывающих его шнуров не потерпели
никакого вреда или изменения. Увидев это и быв поражены величием чуда,
варвары без колебаний начали креститься". [42. Цит. по кн.: Голубинский Е.Е.
Указ. соч. С. 33.]
Нетрудно заметить, что рассказ Константина Багрянородного, содержащий
фантастические подробности, более похож на легенду, чем на историческое
свидетельство. Но он доставил немало хлопот историкам, заставив их ломать
голову в поисках объяснений, которые могли бы примирить его рассказ с
известиями Фотия.
Мнения, разумеется, высказывались разные. Одни авторы считали, что
Багрянородный, составлявший жизнеописание императора Василия Македонянина по
прошествии 60 или 70 лет после упоминаемого Фотием "крещения Руси", допустил
естественную в таком случае неточность, перепутав имена патриархов; другие
утверждали, будто противоречие между сообщениями Фотия и Константина
кажущееся, ибо Игнатий, заняв патриарший престол, заменил ставленников
Фотия, среди которых был и русский епископ, своими людьми; наконец, третьи
склонялись к мысли о двух крещениях: Руси азовско-черноморской при Фотии и
Киевской при Игнатии. И тем не менее император Константин и патриарх Фотий
выдавали желаемое за действительное, хотя, конечно, полностью игнорировать
их информацию нельзя. За преувеличенными слухами о "крещении Руси" и
организации русской епархии скрывались первые попытки византийских
миссионеров проповеди христианства среди восточных славян. Однако
деятельность проповедников не дала нужного грекам результата: Русь еще
некоторое время оставалась в лоне язычества.
Клерикальные историки, учитывая именно свидетельство Фотия, утверждают,
что князь Аскольд "крестил свою дружину и значительную часть населения
Киева, построил церковь Пророка Илии на Подоле, ставшую колыбелью церкви
Киевской Руси". [43. Русская православная церковь. С. 9.] Ошибочность
подобного утверждения особенно отчетливо выступает на фоне договора Олега с
греками 911 года - исторического памятника, достоверность которого не
вызывает никаких сомнений и кривотолков. Русские в договоре - сплошь
язычники. А термины "русин" и "христианин" прямо противопоставлены друг
другу как взаимоисключающие. Выразительны и слова летописца, завершающие
повествование о походе Олега на Царьград: "И приде Олег к Киеву, неся злато,
и паволоки, и вина, и всякое узорочье. И прозваша Олега - вещий, бяху бо
людие погани и невеигласи". [44. ПВЛ. Ч. 1.С. 25.] В устах летописца "люди
погани и невеигласи" - язычники.
После заключения договора 911 года византийский император "почтил
русских послов дарами - золотом и шелками, и драгоценными тканями - и
приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и
хранящиеся в них богатства: множество золота, драгоценные ткани и камни и
страсти господни - венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей