"Николай Фробениус. Лакей маркиза де Сада, или Каталог Латура " - читать интересную книгу автора

она трепала его ухо так, что пальцы у нее чуть не свело судорогой, мальчик
этого даже не заметил. Возвращаясь домой через лес самой короткой дорогой,
Бу-Бу думала, что понятия не имеет, как следует вести себя матери, как
надо воспитывать ребенка, чем его можно заинтересовать, чтобы научить
любви и послушанию. Как вообще нужно обращаться с ребенком, который не
чувствует боли?

***

Во время беременности Бу-Бу казалось, что ее со всех сторон окружают
зеркала. В лужах, в неподвижной воде городского пруда, в блестящем яблоке
она видела себя. Вернее, свой живот. Во всем отражался ее еще неродившийся
ребенок, мир был на сносях. Она вообразила, что стала вдвое толще, и
впервые в жизни гордилась своей толщиной, которая свидетельствовала, что
ребенку в ней уютно. В действительности Бу-Бу не так уж сильно и
потолстела, однако живот ее принял другую форму и стал крепче. Каждый
вечер, раздевшись, она садилась на кровать и не отрываясь смотрела на свой
пупок. Ей казалось, что живот растет у нее на глазах. Потом стали
слышаться звуки. Похожие на шорох бабочек. Урчание. Дробь. В конце концов
кулачки ребенка уже изо всех сил колотили в перегородку, отделявшую его от
мира. Он бил все сильнее, и ей чудилось, что эти удары отзываются в
комнате музыкой. Потом ей становилось страшно. Она пряталась под одеяло и
пыталась отогнать мысль, что она плохая мать и оказала бы услугу и миру и
ребенку, лишив его жизни как можно скорее. Подобные мысли болью накатывали
на нее, но потом им на смену приходило облегчение и она снова видела мир в
розовом свете. Вперевалку она ходила на рынок в Онфлёр за осьминогами,
которых раньше никогда не ела. Теперь настал их черед. Сырой осьминог,
жареный осьминог, суп из осьминога. Бу-Бу ела осьминогов и не могла
наесться. Весь дом пропах осьминогами. Являясь к ней со своим обязательным
еженедельным визитом, Гупиль закрывал нос платком. Однако, несмотря на ее
эксцентричное поведение и блеск в глазах, никто не предполагал, что Бу-Бу
Кирос беременна. Фигура ее оставалась прежней, а радость, которой она
светилась, люди принимали за бесстыдное высокомерие. Кровопийца, она была
счастлива и даже имела наглость показываться на людях!
Пока Бу-Бу носила ребенка, она не обращала внимания на перешептывания
и косые взгляды, но стоило ей родить, и людскую злобу она стала
воспринимать как угрозу. Она редко покидала дом. Уход за мальчиком
превратился в любовный ритуал; она лежала в постели, положив его рядом с
собой, и позволяла ему засыпать с соском во рту. Он сосал с такой
жадностью, что у нее болела грудь, кровотечение и боли после родов тоже
еще не прошли. Но все огорчения заслоняла блаженная радость материнской
любви. Бу-Бу никогда и не мечтала, что станет матерью, это как будто
лежало за пределами ее возможностей. Потому-то она и чувствовала себя
Божией избранницей и от гордости у нее голова шла кругом. Каждый раз,
когда ребенок ночью просыпался, плача или кашляя, она вскакивала от ужаса,
думая, что он умирает. Ей казалось, что она присвоила дар, предназначенный
благородной особе, и боялась, что кто-то, обнаружив ошибку, придет и
отнимет у нее сына.
Когда Бу-Бу не могла справиться с малышом, она плакала, считая себя
плохой матерью. Тогда ее посещали страшные мысли о своей беспомощности и