"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

выкликая почему-то мое имя, куда ни глянь - синие, красные и желтые
автоматы, в которых выигрывают деньги, лотерея, и я в толпе совершенно
голых людей жду своей очереди на развод (в действительности я не женат);
каким-то образом туда забредает и профессор О., мой почтенный учитель из
Швейцарского политехнического института, человек на редкость
сентиментальный, у которого все время глаза на мокром месте, хотя он и
математик - точнее, профессор электродинамики; все это мне неприятно, но
самое нелепое вот что: оказывается, я женат на дюссельдорфце... Я хочу
протестовать, но не могу разжать губы, не прикрыв рта рукой, потому что у
меня - я это чувствую - выпали все зубы и перекатываются во рту, как
морские камешки...
Едва проснувшись, я сразу понял, в чем дело.
Под нами - открытое море...
Из строя вышел левый мотор; неподвижный пропеллер, как крест, четко
вырисовывался на фоне безоблачного неба - вот и все.
Под нами, как я уже говорил, Мексиканский залив.
Наша стюардесса, девушка лет двадцати, еще совсем ребенок (на вид по
крайней мере), дотронулась до моего плеча, чтобы меня разбудить, но я все
понял прежде, чем она объяснила, протягивая мне зеленый спасательный
жилет; мой сосед как раз застегивал на себе такой жилет, и это напоминало
учебную тревогу.
Мы летели на высоте двух тысяч метров, не меньше.
Зубы у меня, конечно, не выпали, даже тот, вставной, что на штифте, -
верхний, четвертый справа; и я сразу почувствовал облегчение, чуть ли не
радость.
Спереди, в проходе, стоял капитан.
- There is no danger at all... [нет никакой опасности... (англ.)]
Все это лишь мера предосторожности, наш самолет может лететь и с двумя
моторами, мы находимся на расстоянии 8,5 мили от мексиканского берега,
держим курс на Тампико. Просьба ко всем пассажирам сохранять спокойствие и
пока не курить. Thank you.
Все сидели как в церкви, на всех были зеленые спасательные жилеты, а я
проверял языком, действительно ли у меня не качаются зубы - больше меня
ничего не волновало.
Время 10:25.
- Не задержись мы при вылете из-за снежной бури, мы бы уже совершили
посадку в Мехико, - сказал я своему дюссельдорфцу, чтобы что-нибудь
сказать. Терпеть не могу торжественного молчания.
Ответа не последовало.
Я спросил, который теперь час по его часам.
Ответа не последовало.
Моторы - три остальных - работали исправно, авария никак не ощущалась.
Я отметил, что мы идем на прежней высоте, потом показался берег, окутанный
дымкой, что-то вроде лагуны, а за ней - болота. Но Тампико еще не было
видно. В Тампико я уже бывал, и он у меня накрепко связан с отравлением
рыбой, которого я не забуду до конца своих дней.
- Тампико, - сказал я, - это самый гнусный город на свете, нефтяной
порт; там вечно воняет либо нефтью, либо рыбой, вы сами убедитесь...
Он все ощупывал свой спасательный жилет.
- В самом деле, я вам советую, - сказал я, - не ешьте там рыбы, ни при