"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

разбрелись в разные стороны в поисках автомобильных следов. Каждому из нас
полагалось осмотреть определенный участок, и тот, кто обнаружит на земле
нечто похожее на отпечаток шины, должен был свистнуть.
Свистели только птицы...
Так мы блуждали при свете луны, пока Герберт не набрел на стаю грифов,
потрошивших дохлого осла; он заорал благим матом и, страшно ругаясь, в
пароксизме бешенства принялся швырять камни в черных птиц. Зрелище и
впрямь было ужасное. Глаза они уже успели выклевать, на их месте зияли две
кровавые дыры, язык тоже вырвали; и, пока Герберт метал в них камни, они
пытались вытащить кишки через задний проход.
Так началась наша четвертая ночь...
Питья больше не было.
Я смертельно устал; земля за день накалилась, как печка, все вокруг
было залито голубоватым лунным светом; я присел на корточки, обхватив
голову руками; я исходил потом. Воздух искрился от светляков.
Герберт ходил взад-вперед.
Только Марсель спал.
В какой-то момент я вдруг перестал слышать шаги и поднял голову -
Герберт стоял поодаль, перед дохлым ослом; он уже не кидал камни в птиц,
рвущих падаль, он просто стоял и глядел.
Они жрали падаль всю ночь...
Когда луна наконец скрылась в побегах табака и поля, подернутые влажной
дымкой, уже не казались залитыми молоком, я все же заснул, но ненадолго.
Снова солнце!
Осел валялся с разорванным брюхом, а птицы, нажравшись до отвала,
неподвижно, словно чучела, сидели на деревьях вокруг; мы двинулись дальше,
так и не обнаружив следов машины. Герберт, как представитель фирмы "Хенке
- Бош", которой принадлежали эти плантации, и племянник ее владельца, взял
на себя всю ответственность и сел за руль; по-прежнему не проронив ни
слова, он повел машину прямо по посадкам, что было полным идиотизмом -
позади нас полосами стлались раздавленные стебли, но другого выхода все
равно не было, потому что сколько мы ни сигналили и ни свистели - никакого
ответа.
Солнце поднялось уже высоко.
Наконец мы увидели группу индейцев - рабочих с плантаций фирмы "Хенке -
Бош", Дюссельдорф, и они сказали нам, что их сеньор умер. Мне пришлось это
перевести - ведь Герберт не понимал по-испански. То есть как это умер? Они
пожали плечами. Их сеньор умер, повторили они, а один вызвался указать нам
дорогу и побежал рысцой рядом с машиной.
Остальные продолжали работать.
Бунтом, значит, здесь и не пахло!
Строение, которое мы увидели вдалеке, оказалось американским бараком,
крытым гофрированной жестью. Единственная дверь была изнутри заперта на
задвижку. Там играло радио. Мы принялись кричать и стучать, требуя, чтобы
Иоахим открыл.
- Nuestro Senor ha muerto [наш сеньор умер (исп.)].
Я принес из машины гаечный ключ, и Герберт взломал дверь. Иоахима я не
узнал. К счастью, он проделал это, предварительно закрыв окна, - грифы
сидели на деревьях вокруг, на крыше барака, но окна были плотно закрыты, и
черные птицы не могли проникнуть внутрь. Мертвец был хорошо виден в окно,