"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

калькой - как это он мог работать под таким палящим солнцем и к тому же
тратить свой отпуск и все сбережения на то, чтобы привезти домой копии
иероглифов, которые никто не в силах расшифровать...
Чудно устроены люди!
Вот взять хотя бы такой народ, как эти майя, - колеса они не знали, но
воздвигали пирамиды и храмы в тропической чащобе, где все поросло мхом и
лишайником от сырости. Зачем?
Я сам себя не понимал.
Неделю назад я должен был попасть в Каракас, а сегодня (самое позднее)
снова вернуться в Нью-Йорк, а вместо этого торчу здесь только ради того,
чтобы повидаться с другом юности, который к тому же женился на девушке,
которую я любил.
Зачем?
Мы ждали лендровер, который каждое утро привозил сюда любителя руин, а
вечером увозил его вместе с кальками назад, в гостиницу. Я решил разбудить
Герберта и сказать ему, что уезжаю с первым же поездом, уходящим из
Паленке.
Неумолчный птичий щебет!
И ни одного самолета!
Когда поворачиваешь голову, чтобы не видеть этого белесого неба,
похожего на купол из матового стекла, то кажется, что находишься где-то на
море, пирамида - остров или корабль, а вокруг плоские серо-зеленые
заросли, безбрежные, как океан, одни только заросли.
А над всем этим среди бела дня висит лиловый диск луны.
Герберт по-прежнему храпел.
Просто удивительно, как они смогли приволочь сюда эти гигантские
каменные плиты - раз они не знали колеса, значит, не знали и подъемных
блоков. И сводов тоже! Если не считать орнаментов, которые мне все равно
не нравятся, потому что я сторонник предметного искусства, я нахожу эти
храмы весьма примитивными строениями в отличие от нашего друга, любителя
развалин, который без ума от искусства майя именно потому, что они не
располагали никакими техническими средствами, зато поклонялись множеству
богов; особенно привлекало его то обстоятельство, что каждые пятьдесят два
года у них начиналось новое летоисчисление: они разбивали всю имеющуюся
утварь, гасили все очаги, выносили священный огонь из храма и принимались
лепить новые горшки; странный народ, который вдруг ни с того ни с сего
снимается с насиженных мест и покидает свои города (не разрушая их)
исключительно из религиозных побуждений и через пятьдесят или сто миль в
тех же самых джунглях воздвигает новый город-храм! Бостонец видел в
подобном образе жизни великий смысл, считал его хоть и бесхозяйственным,
но чуть ли не гениальным, во всяком случае исполненным глубокого значения
- profond, - и все это совершенно серьезно.
Мысли мои все снова и снова возвращались к Ганне.
Когда я разбудил Герберта, он тут же вскочил на ноги:
- Что случилось?
Убедившись, что ничего не случилось, он снова захрапел, чтобы убить
время.
Как я ни вслушивался, гул мотора ниоткуда не доносился!
Я попытался себе представить, что было бы, если бы вдруг не стало
никаких моторов, как во времена майя. Надо же было о чем-то думать. Что