"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

мы уселись в сторонке, в тени хвостовых рулей, сняв с себя все, кроме
ботинок (песок был раскален) и трусов.
Время до вечера пролетело незаметно.
Незадолго до того, как начали сгущаться сумерки, появился военный
самолет, долго кружил над нами, так ничего и не сбросив, и улетел (я это
заснял) к северу, в направлении Монтеррея.
На ужин нам дали сандвич с сыром и полбанана.
Я люблю шахматы, потому что они позволяют часами молчать. Более того,
позволяют даже не слушать того, что говорят другие. Глядишь себе на доску,
и никто не сочтет тебя невежливым, если ты при этом не проявишь никакого
желания вступить с партнером в разговор, - ты просто поглощен игрой.
- Ваш ход, - сказал он.
То обстоятельство, что он не только знает Иоахима, моего друга,
которого я уже лет двадцать как потерял из виду, а просто-напросто его
брат, выяснилось совершенно случайно...
Когда над горизонтом между черными агавами взошла луна (это я тоже
заснял), можно было продолжать играть в шахматы - так было светло, но
внезапно стало холодно; мы отошли подальше от самолета, чтобы покурить,
углубились в пески, и я признался ему, что пейзаж вообще-то меня не
волнует, а тем более здесь, в пустыне.
- Не верю, что вы это всерьез! - сказал он.
Он считал наше происшествие настоящим приключением.
- Пошли-ка лучше спать! - сказал я. - Гостиница "суперконстэллейшн",
Holiday in Desert with all Accomodations [воскресный отдых в пустыне со
всеми удобствами (англ.)].
Мне было холодно.
Я часто спрашивал себя, что, собственно говоря, люди имеют в виду,
когда говорят о приключениях. Я инженер и привык видеть вещи такими, какие
они есть. Все, о чем они говорят, я вижу очень точно: я ведь не слепой. Я
вижу луну над пустыней Тамаулипас - она светит ярче, чем где бы то ни
было, согласен, но ведь луна - это небесное тело, массу которого можно
вычислить, и вращается она вокруг нашей планеты, подчиняясь законам
гравитации, - интересно, пожалуй, но при чем здесь приключение? Я вижу
причудливые контуры черных скал, оттененных лунным светом; возможно, они
напоминают причудливые силуэты доисторических животных, но ведь я знаю:
это скалы, горная порода, должно быть, вулканического происхождения,
впрочем, чтобы установить точно, надо было бы поглядеть на них вблизи. Но
почему я должен испытывать страх? Доисторических животных больше нет.
Почему я должен вообразить их? Я не вижу и окаменелого ангела, весьма
сожалею, но не вижу; и демонов, увы, тоже; я вижу то, что вижу: обычные
последствия эрозии да мою длинную тень на песке, но никаких привидений.
Почему я должен все воспринимать как институтка? Потоп? Да при чем тут
потоп, просто песок, залитый лунным светом и разметанный ветром, - похоже
на застывшие волны, но меня это не удивляет; для меня это явление не
фантастическое, а объяснимое. Я не знаю, как выглядят души грешников, быть
может, как черные агавы ночью в пустыне. Но то, что я вижу, - это агавы,
растения, которые цветут только один раз, а потом умирают. И еще я знаю,
что я не первый и не последний человек на земле (даже если сейчас мне это
кажется). И меня не может потрясти предположение, что я - последний
человек, поскольку это не так. К чему доводить себя до истерики? Горы есть