"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

жилетах и только глазели. Не знаю почему, но ни один человек не снял с
себя жилета.


Я не верю ни в роковое стечение обстоятельств, ни в судьбу. Как
инженер, я привык иметь дело с точными формулами теории вероятности. При
чем здесь роковое стечение обстоятельств? Я согласен: не случись
вынужденной посадки (2.IV) в Тамаулипасе, все было бы иначе. Я бы не
познакомился с молодым Хенке, и, может быть, никогда ничего не услышал бы
вновь о Ганне, и до сих пор понятия не имел бы о том, что я отец. Даже
представить себе невозможно, насколько все было бы по-другому, не случись
этой вынужденной посадки в Тамаулипасе. Возможно, и Сабет была бы жива.
Конечно, то, что произошло, нельзя считать простым совпадением - это целая
цепь совпадений. Но почему я должен видеть в этом роковое стечение
обстоятельств? Мне незачем обращаться к мистике, чтобы поверить в
реальность невероятного случая, для этого мне достаточно математики.
Итак, выразим это математически.
Вероятный случай (например, если 6.000.000.000 раз бросить обычную
игральную кость, то единичка выпадет приблизительно 1.000.000.000 раз)
отличается от невероятного (например, если шесть раз бросить одну и ту же
игральную кость, единичка выпадет шесть раз) не сущностью, а только
частотой; причем то, что случается чаще, наперед кажется более
правдоподобным. Однако, когда все же случается невероятное, нечего это
считать проявлением потусторонних сил, каким-то чудом или чем-то в этом
роде, как всегда хочется думать. Поскольку мы говорим о вероятном, мы тем
самым включаем в это понятие и невероятное - как крайний случай
возможного; и, когда оно вдруг происходит, это невероятное, у нас нет
никаких причин изумляться, потрясаться, предаваться мистике.
В этой связи советую посмотреть: Эрнст Мэлли "Вероятность и закон",
затем "Теорию вероятности" Ганса Рейхенбаха, затем Уайтхед и Рассел,
"Principia mathematica", затем "Вероятность, статистика и достоверность"
Мизеса.


Мы провели в пустыне Тамаулипас (Мексика) четыре дня и три ночи, всего
восемьдесят пять часов, и рассказывать здесь особенно не о чем; во всяком
случае, эта посадка не была увлекательным приключением, как все почему-то
ожидают, стоит мне о ней заговорить. Куда там при такой-то адовой жаре!
Конечно, я тут же вспомнил диснеевский фильм - вот он действительно
увлекателен - и вытащил свою кинокамеру; но о сенсационных съемках и речи
быть не могло, время от времени пробегала ящерица, всякий раз меня
пугавшая, да еще попадались особого вида пауки-песчаники, вот и все.
Нам оставалось только одно - ждать.
Первое, что я сделал в пустыне Тамаулипас, - представился
дюссельдорфцу, потому что он проявил интерес к моей камере: я охотно
показал ему оптику и дал все необходимые разъяснения.
Остальные читали.
К счастью, как вскоре выяснилось, он тоже играл в шахматы, а я никогда
не ездил без дорожных шахмат, так что мы были спасены; он сразу же
раздобыл два ящика из-под кока-колы; и, чтобы не слушать общей болтовни,