"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

лицом к иллюминатору - ведь площадку можно увидеть всегда только в самую
последнюю минуту, после того как выпущены закрылки. И я удивлялся, что
закрылки все не выпускали. Самолет явно боялся сделать малейший вираж,
чтобы не "провалиться"; и мы летели и летели над равниной, а тень наша все
приближалась к нам, она мчалась быстрее нас - так, во всяком случае,
казалось, - серый лоскут скользил по красноватому песку и колыхался, как
знамя.
Потом показались скалы.
Мы снова стали подниматься.
Вскоре, к счастью, скалы опять сменились песком, но теперь на песке
росли агавы; оба мотора работали на полную мощность. Несколько минут мы
шли на высоте многоэтажного дома, потом снова убрали шасси. Значит,
посадка на брюхо! Мы летели так, как летят на большой высоте - самолет шел
ровно и без шасси, - но на высоте многоэтажного дома, это я уже говорил;
и, хотя я по-прежнему прижимался лицом к иллюминатору, я знал, что
посадочной площадки не будет.
Вдруг мы снова выпустили шасси, но площадки не было видно, и закрылки
тоже выпустили - ощущение такое, будто ударили кулаком в живот, торможение
и падение, как в лифте; в последнюю минуту у меня нервы не выдержали - я
успел только увидеть стреловидные агавы по обе стороны самолета и закрыл
лицо руками; вынужденная посадка оказалась слепым ударом, толчком вперед -
в бессознание.
Наступила тишина.
Нам чертовски повезло - вот все, что я могу сказать; никто не тронулся
с места, мы как бы висели, наклонившись вперед, на спасательных поясах.
- Go on, - сказал капитан, - go on [выходите (англ.)].
Никто не шелохнулся.
- Go on!
К счастью, машина не загорелась. Надо было сказать людям, что можно
отстегнуться, дверь стояла распахнутой, но трапа, естественно, не подали,
и это было очень непривычно; зато к нам ворвалась жара, раскаленный воздух
- словно открыли дверцы печки.
Я не был ранен.
Наконец спустили веревочную лестницу.
Все без всякого приказа собрались под крылом, в тени, и стояли там
молча, словно говорить в пустыне строго запрещалось. Наш
"суперконстэллейшн" чуть наклонился вперед, совсем немного, - передние
шасси не держали машину, но не потому, что они сломались, - просто увязли
в песке. Четыре креста-пропеллера сверкали на фоне ослепительного голубого
неба так же, как и три хвостовых руля. Никто, как я уже говорил, не
шевелился; все явно ждали, чтобы капитан корабля что-нибудь сказал.
- Well, - сказал он, - there we are! [Ну вот мы и прибыли! (англ.)]
И засмеялся.
Вокруг ничего, только агавы, песок, красноватые горы вдалеке - они
оказались гораздо дальше, чем мне представлялось в самолете, но главное -
песок и раскаленный воздух; воздух - как жидкое стекло.
Время: 11 часов 05 минут.
Я завел часы.
Экипаж вынес из самолета шерстяные одеяла, чтобы закрыть ими от солнца
пневматические баллоны шасси, а мы стояли вокруг в зеленых спасательных