"Норберт Фрид. Картотека живых " - читать интересную книгу автора

Невдалеке виднелось здание вокзала со светящейся надписью "Гиглинг".
Что это за Гиглинг, такое веселенькое слово? Последняя остановка поезда была
у разбомбленного вокзала, где-то на окраине Мюнхена, и узники, прижатые к
решетчатым оконцам в темном вагоне, сообщили об этом товарищам. Всем было
ясно, что их везут в Дахау, и вот какой-то Гиглинг. Хорошо это или худо?
Узники, словно погорельцы, стояли на эстакаде товарной станции и
растерянно смотрели в осеннее небо, усыпанное мириадами звезд. Наверное, мы
в Альпах, ведь здесь уже начинаются Альпы...
Темнота вдруг ожила от топота марширующих ног, послышалась песня.
Зденеку хотелось во что бы то ни стало разобрать слова. Уловив наконец
повторяющийся припев, он понурил голову. Встречая партию заключенных,
солдаты вышагивали "раз, два" и пели громко и неумолимо:

"Der Jud zieht hin und her,
er zieht durchs Rote Meer,
die Wellen schlagen zu,
die Welt hat Ruh..."

Еврей бродит и там и здесь,
Он пересекает Красное море,
Волны смыкаются,
И мир избавился от еврея... [17]

Так оно и есть. История давно ждала этой немецкой поправки: море
сомкнулось над убегающими иудеями, поглотило их и не тронуло
преследователей-египтян. Только так все это и могло кончиться, чтобы мир мог
беззаботно смеяться.
Солдаты промаршировали на эстакаду, обменялись приветствием с усталым
освенцимским конвоем и приняли от него заключенных. Раздавалась резкая
команда, ладони хлопали о приклады, винтовки были сброшены с плеч. Новый
конвой состоял из пожилых усатых немцев-солдат "ваффен СС", говоривших на
медлительном баварском наречии. Но нашлось и несколько бравых молодчиков,
которые тотчас стали орудовать прикладами, выравнивая ряды: "Ну, будет
наконец порядок, вы, сволочи?.."
В ту ночь бумажный столбик в градуснике картотеки лихорадочно рос и
впервые достиг цифры 1500. Лагерь "Гиглинг 3", все еще не достроенный,
располагавший лишь тридцатью землянками за оградой из колючей проволоки,
набитый до отказа, кишел, как муравейник. Зденек тогда еще не сидел за
картотекой в конторе. Он был среди тех, кто тащился со станции в лагерь, с
трудом преодолевая четыре бесконечных километра; многие узники так ослабели
от голода и жажды, что едва передвигали ноги. Винтовки конвоя, шагавшего
рядом с колонной, уже не пугали измученных людей. "Куда мы идем? -
спрашивали заключенные солдат, лица которых не были жестоки и суровы и
которые не ругались, как остальные. - В плохой или хороший лагерь? Есть там
заграждение с электрическим током? Есть крематорий и газовые камеры?"
За ящиком с картотекой, тогда еще чистым, новехоньким и даже пахнувшим
смолой, сидел той ночью сам глава конторы Эрих Фрош, великий писарь,
достойный многотысячного лагеря, а не делопроизводства смехотворно
малочисленной команды, которая доселе жила "Гиглинге 3". Ауфбаукоманда -
строительная команда, сплошь старые, видавшие виды узники, эвакуированные из