"Норберт Фрид. Картотека живых " - читать интересную книгу автора

- А здорово я предупредил вас у ворот, что обершарфюрер Дейбель в
конторе? А?
- Старый хефтлинк, а такое трепло! - сплюнул Фриц. - Ну и блоковых ты
выбрал, староста! В Варшаве он был заправским мусульманином, а здесь стал
проминентом! [34]
- Не у каждого восьмилетний лагерный стаж, как у тебя, - польстил Фрицу
тип с усиками и хлопнул его по спине.
Из-за занавески появился блоковый с мешком в руке.
- Вот он, - угодливо сказал он. - Приятного аппетита! - Видишь, он и
сюда совал рыло! - прошипел Фриц и вырвал мешок из рук блокового.
В этот момент откуда-то из угла раздался робкий голосок:
- Bitte <Пожалуйста (нем.)>, герр староста, можно к вам обратиться?
Блоковый кинулся было в ту сторону, чтобы наградить наглеца тумаком, но
староста Хорст сказал тоном прусского офицера: - Разумеется, Immer raus
damit <Выкладывайте вашу жалобу (нем.)>
- Нет, нет, мы не жалуемся. Господин блоковый очень добр к нам. Мы
только хотели спросить, нельзя ли нам получить сейчас какую-нибудь еду. Мы
уже три дня ничего не ели.
С минуту стояла полная тишина. Люди глотали слюнки. Потом староста
сказал:
- Вы только что зачислены в состав нашего лагеря, приятели. Пайки на
вас мы начнем получать только завтра. Ясно? - и уже в дверях добавил: -
Хефтлинку не подобает хныкать и жаловаться. Спойте что-нибудь и спите. Через
три часа будет завтрак.
- Ага! - воскликнул блоковый после ухода обоих гостей. - Спеть - это
хорошая идея! Кто из вас умеет петь?
Пение в такой обстановке казалось всем довольно странным занятием.
Наступило апатичное молчание.
- Что же вы?! Кто запоет, получит завтра лишнюю порцию похлебки. Ну-ка!
- Спой ты, Зденек, - прошептал Феликс и, не получив ответа, сказал
вслух: - Вот Зденек хорошо поет. В Терезине он даже пел Миху в "Проданной
невесте", помните?
И все, даже те, кто никогда не был в Терезине, забурчали: [35]
- Пусть поет Зденек.
- Кто из вас Зденек? - спросил блоковый.
Несколько рук показало на Зденека, а Феликс воскликнул :
- Вот он, рядом со мной.
Блоковый остановился перед Зденеком.
- Ну-ка, сядь, чтоб тебя было видно. - И когда Зденек повиновался,
спросил тихо: - Что ты делал на свободе?
- Работал на киностудии.
Блоковый повернул свою кепку козырьком назад и сделал такой жест,
словно вращал ручку киносъемочного аппарата. - Пой, снимаю! - воскликнул он.
Губы у него все время были выпячены, рот приоткрыт, и он по-прежнему шумно
дышал.
У Зденека как-то странно сжалось сердце. О чем только он не думал в
последние дни, и больше всего о смерти, но уж никак не о песнях. А впрочем,
почему бы и не спеть? Он обхватил колени руками и начал:

Оковы, кандалы и цепи