"Норберт Фрид. Картотека живых " - читать интересную книгу автора "Волки" бегают вокруг человеческого стада, подгоняют людей. Строиться!
Зденек впивается зубами в картофелину. * * * - Ach-tung! <Смирно! (нем.)> - хрипит писарь, предостерегающе растягивая слог "ах" и повышая голос на лающем "тунг". - Четверо заключенных работают в конторе, - рапортует он. Человек в эсэсовской форме, слегка нагнувшись, входит в дверь. - Продолжайте! - небрежно говорит он, спускается по ступенькам и, расправив полы шинели, садится на край стола. - Ну как, все приняли в порядке? - Так точно, герр обершарфюрер! - докладывает писарь, стараясь придать своему хриплому голосу некий пониженный, доверительный тон. Ибо даже он не может себе позволить, чтобы нацисты усомнились в его физической полноценности. - Принимать транспорт по освенцимским спискам, конечно, не было возможности. Вы ведь знаете их работу... Эсэсовец коротко усмехнулся - еще бы, мне да не знать! - и сдвинул фуражку на затылок, обнажив очень бледный, влажный лоб. [28] - так что мы начали все сначала - устроили всеобщую перепись, словно никаких списков и не было, и составили новую полную картотеку, - продолжал писарь, сделав полный нежности жест в сторону ящика, наполовину (да, да, уже наполовину!) заполненного. - Теперь можно разместить новичков по баракам, а в ближайшие дни нам хватит времени, чтобы сверить нашу картотеку (какое Эсэсовец раскрыл пустой портсигар, поглядел на него и покачал согнутой ногой. За голенищем у него торчал кусок красного кабеля - тонкий, гибкий кусок стали в толстом слое резиновой изоляции. Писарь поднял покрасневшее лицо и почтительно улыбнулся. - Здесь все будет по-нашему. Так, как вы хотели в Варшаве. Опять короткий сдавленный смешок: в Варшаве! В бледно-голубых глазах обершарфюрера Дейбеля мелькнуло почти мечтательное выражение, но резкие скулы и тупой носик сохраняли жесткие очертания. - При подсчете у ворот у нас получилось тысяча четыреста девяносто шесть человек. Совпадает с вашим счетом? - Конечно, герр обершарфюрер, - почти обиженно пробурчал писарь. Разыгрывай из себя хозяина и хоть самого черта там, за воротами, думал он, а здесь, внутри лагеря, хозяин - я. Уж не думаешь ли ты, что я не знаю, сколько вы там насчитали, или воображаешь, что я признался бы тебе, если бы тут их оказалось больше? - Тысяча четыреста девяносто шесть плюс шесть мертвых, что остались на станции, - всего, стало быть, тысяча пятьсот два. А в освенцимском списке числится ровно полторы тысячи. Значит, у нас чистая прибыль - два хефтлинка. Такие у них порядочки! - и писарь расхохотался, насколько это ему позволяло оперированное и плохо сшитое горло. Дейбель тоже был в хорошем настроении. - А сколько мертвых у вас здесь, на апельплаце? - Четверо, герр обершарфюрер. Не понимаю я, что за материал они нам шлют! Когда нас отбирали для Варшавы... |
|
|