"Стивен Фрай. Радио" - читать интересную книгу автора

с необходимостью, могуществом власти или религиозными верованиями.
Английский же язык схож с Йорком, Честером, Нориджем, Лондоном - нелепо
узкие кривые улочки, на которых норовят заблудиться приезжие, ни тебе
автостоянок, ни велодрома, зато имеются церкви, замки, кафедральные соборы,
таможни, остатки старых трущоб и дворцов. Здесь расположено наше прошлое. И
не только прошлое, эти города - не музеи, в них присутствует и настоящее:
районы новостроек, офисные кварталы, дорожные развязки. Они живые существа -
города, языки. Когда мы говорим по-английски, слова Библии короля Якова,
Шекспира, Джонсона, Теннисона и Диккенса выпархивают из нас на одном дыхании
со словами новой рекламы и игровых телешоу вроде "Так-растак" и "Любые
вопросы". В нашем языке культурный центр "Барбикан" стоит бок о бок с
собором Святого Павла.
Иное, разумеется, дело - ужаснейшим образом напортачившие французы;
причина, по которой все, за вычетом людей самых банальных, находят Париж
городом нелепым и бессмысленным, состоит в том, что он не менялся вот уж
больше пятидесяти лет. Никаких высоких зданий строить в его центре не
разрешают. Это тот же самый город, который все так любили в девятнадцатом
веке и в начале двадцатого, когда он был воистину древним и современным. А
теперь он просто древний. Подобным же образом контролируется и регулируется
французский язык: слова его предписываются или запрещаются комитетом
академиков, разумения у которых примерно столько же, сколько у не очень
сообразительной карандашной... точилки.
Ныне эсперантисты уже не доказывают, что каждому надлежит говорить
только на эсперанто, он просто обратился в естественный выбор второго
языка, - точно так же, как никто не утверждает, что все города должны быть
похожими на Милтон-Кинс. Милтон-Кинс только что построил у себя идеальный
конференц-центр, вот так и эсперанто образует идеальный конференц-язык. А в
нашем прискорбном мире конференции требуются во множестве. В головах людей,
которые в жизни своей ни единой книги не прочитали, витает смутное
представление о том, что существует такой вот очень умный довод: ни одно
великое произведение литературы на эсперанто написано не было, стало быть и
учить этот язык ни к чему. Бессмыслица. Столь же основательным является
довод насчет того, что в австралийском Перте жить не стоит, поскольку там
нет ни дворцов, ни аббатств, довод снобистский, алогичный и ни к какому делу
не относящийся, - но ведь то же самое можно сказать и о большинстве людей,
не правда ли? А Перт между тем деловито возводит собственные дворцы и
аббатства.
Я человек старый, переполненный соплями, виски, медом и лимонами,
однако во мне достаточно веры в настоящее и надежд на будущее, чтобы
сказать: ради бога, давайте учить эсперанто и проводить конференции в
Минтон-Кинсе. Теперь же прошу оставить меня, ибо я собираюсь свернуться в
моей кембриджской спальне калачиком и углубиться в новое издание цицеронова
"О законах". Если вас не было с нами - увы!

Трефузис о скуке

ГОЛОС: Дональд Трефузис, профессор учрежденной принцем Мирославом в
Кембридже кафедры сравнительной филологии, экстраординарный член колледжа
Св. Матфея, визитирующий член копенгагенского колледжа Св. Эстрогена,
недавно принятый также и в "Селфриджез"[19] на должность штатного полемиста