"Стивен Фрай. Радио" - читать интересную книгу автора

занимать посты, наделяющие его влиянием и властью, национальная душа наша
так и будет оставаться замаранной.
Стоит ли удивляться тому, что выпускники Оксбриджа столь часто
достигают великой славы в сфере политики и финансов? Сдавая сначала
вступительные экзамены наших университетов, а затем выпускные, они научаются
врать и мошенничать, а это почитается за немалое достижение в мире более
широком, лежащем за пределами того, который создали для этих людей их ученые
праотцы.
Но теперь я вынужден огорчить моих коллег и собратьев: им, вы только не
удивляйтесь этому, как правило, очень не нравится, когда кто-то, стоящий с
ними в одном ряду, раскрывает их тайны миру. На их счастье, мир взирает на
них с таким раболепием, что очень редко верит разоблачителю, если вообще
замечает его.
А сейчас прошу покинуть меня, передо мной лежит груда работ, в коих я
должен выставить оценки. Самая верхняя принадлежит человеку, который, я в
этом уверен, в считанные десятилетия станет премьер-министром нашей страны.
Вот посмотрите, как он начинает: "Если не принимать на веру нравственные
нюансы Крауса, в доструктурной лингвистике присутствует этический вакуум:
лишь пожелания грамматарианцев да филологические фантазии способны заполнить
собой эту зияющую эстетическую лакуну". Околесица чистой воды, но она
очевиднейшим образом тянет на высший балл. Я сам написал книгу, из которой
украдено это, переиначенное затем предложение. Лесть есть ключ ко всем
замкам. И если вы были с нами, хватайтесь за него без задержки.

Трефузису неможется

Я сижу этим утром в постели, говорю в предоставленный мне Би-Би-Си
диктофон, а в голове моей нежелательных жидкостей больше, чем в
общедоступном плавательном бассейне Кембриджа. Похоже, погоде удалось
протиснуться в мои старые легкие и трубки на глубину крайне прискорбную. Мои
наидобрейшие друзья сплотились вокруг меня и рекомендуют мне разного рода
патентованные средства. Думаю, я вправе с уверенностью сказать, что
употребил за эту неделю больше "поссетов", глинтвейнов, пуншей и согревающих
отваров, чем любой из живущих в нашем графстве человек одного со мной веса.
А один отставной профессор моральной и пасторальной теологии был даже мил
настолько, что ссудил мне свою фланелевую пижамную пару прекрасного,
самонадеянно пурпурного цвета - представьте, кем я себя в ней ощущаю.
Меня известили недавно, что нынешний год - это год эсперанто и, судя по
количеству попадающей в мой почтовый ящик эсперантистской пропаганды, так
оно и есть. Эсперанто представляет собой забавную попытку придать испанскому
языку изысканное звучание, и люди, имеющие касательство к филологии,
полагают, что я должен неукоснительно противиться и ему, и другим выращенным
в теплицах языкам: первым приходит на ум воляпюк.
Языки подобны городам: они должны расти органично и по достойным
причинам. Эсперанто подобен городу новому, Телфорду или Милтон-Кинсу; он
отличается, лингвистически говоря, просторными тротуарами, поместительными
автостоянками, хорошо организованным уличным движением и всевозможными
современными удобствами - однако в нем нет исторических мест, нет огромных,
встающих над городом архитектурных памятников, нет ощущения, что здесь
росли, жили и трудились люди, приводившие архитектуру города в соответствие