"Зигмунд Фрейд. Экономическая проблема мазохизма (1924)" - читать интересную книгу автора

примирять притязания трех инстанций, которым оно служит; мы можем прибавить,
что в этом оно может брать пример со Сверх-Я как своего образца. Ибо это
Сверх-Я есть настолько же представитель (Vertreter) Оно, как и внешнего
мира.* Возникло оно благодаря интроекции в Я первых объектов либидинозных
импульсов Оно, родительской пары. При этом отношение к данным объектам
десексуализировалось, отклонилось от прямых сексуальных целей. Только за
счет этого и была обеспечена возможность преодоления Эдипова комплекса.
Сверх-Я удержало существенные черты интроецированных лиц, их силу, их
суровость, их склонность к надзору и наказанию. Как уже было сказано в
другом месте,** легко представить себе, что в результате расслоения
влечений, сопровождающего этот ввод в Я, суровость возросла. Сверх-Я -
действующая в Я совесть - может теперь стать жестким, жестоким, неумолимым
по отношению к опекаемому им Я. Таким образом, категорический императив
Канта - прямой наследник Эдипова комплекса.***
Но те же самые лица, которые, перестав быть объектами либидинозных
импульсов, продолжают действовать в Сверх-Я в качестве инстанции, известной
нам как совесть, принадлежат также и к реальному внешнему миру. Это из него
они были изъяты; сила их, за которой скрываются всевозможные влияния
прошлого и традиции, была одной из самых ощутимых манифестаций реальности.
Благодаря этому совпадению, Сверх-Я, заменитель Эдипова комплекса,
становится также представителем реального внешнего мира и, таким образом, -
образцом для устремлений Я.
Итак, Эдипов комплекс выказывает себя, как это и было уже
предположено в историческом плане,**** источником нашей индивидуальной
нравственности (морали).
В ходе развития ребенка, ведущего к его всевозрастающему
отторжению от родителей, их личностное значение для Сверх-Я отступает на
задний план. К оставленным ими imagines***** примыкают тогда влияния
учителей, авторитетов, избранных самим человеком образцов для подражания и
общественно признанных героев, личности которых уже не должны
интроецироваться Я, ставшим более резистентным. Последняя фигура этого
начинающегося с родителей ряда - темная сила судьбы, которую лишь очень
немногие из них способны постичь как безличную. Когда у голландского поэта
Мультатули****** ????? греков заменяется божественной четой ????? ???
???????,******* против этого мало что можно возразить; но все, кто переносит
управление мировым процессом на Провидение, Бога, или Бога и природу,
пробуждают подозрение в том, что они все еще мифологически воспринимают эти
предельные и отдаленнейшие силы как родительскую пару и полагают себя
связанными с ними либидинозными узами. В "Я и Оно" я сделал попытку вывести
из подобного родительского постижения судьбы также и реальный (reale) страх
смерти, испытываемый людьми.******** Освободиться от него представляется
весьма тяжелой задачей.
После этих предварительных замечаний, мы можем вернуться к нашему
рассмотрению морального мазохизма. Мы говорили, что своим поведением в ходе
лечения и в жизни соответствующие лица создают впечатление того, что они
чрезмерно скованы (gehemmt) морально, находятся под властью какой-то
особенно чувствительной совести, хотя сознание подобной сверхморали у них
полностью отсутствует. При ближайшем рассмотрении, однако, мы замечаем
различие, которое отделяет подобное бессознательное продолжение морали от
морального мазохизма. В первом случае акцент падает на повышенный садизм