"Зигмунд Фрейд. Моисей и монотеизм" - читать интересную книгу автора

группы, которые в последующем стали еврейским народом, слились вместе, чтобы
принять новую религию. С одной стороны, у тех, кто был в Египте,
воспоминания об Исходе и фигуре Моисея были настолько сильны" ми и яркими,
что они требовали включить их в рассказ о предшествующих временах. Они,
возможно, были внуками тех людей, которые знали самого Моисея, и некоторые
из них все еще ощущали себя египтянами и носили египетские имена. Но у них
были веские основания для подавления воспоминаний о судьбе, которая постигла
их вождя и основоположника их законов. Определяющей целью другой части
народа было прославление нового бога и оспаривание его чужеземного
происхождения. Обе части были заинтересованы скрыть то, что ранее они имели
другую религию и ее сущность. Таким образом, родился первый компромисс, и,
вероятно, вскоре он был отображен документально. Люди" пришедшие из Египта,
принесли с собой письменность и желание записывать историю; но должен был
пройти длительный период времени, прежде чем историческое изложение перешло
к осознанию, что должно отражать подлинные факты. Первоначально оно безо
всяких колебаний придавало своим повествованиям ту форму, которая
соответствовала потребностям и целям момента, как будто пока еще не
осознавало, что такое фальсификация. В результате могло возникнуть
расхождение между письменными данными и устной передачей того же самого
материала - преданием. То, что было пропущено или изменено в письменном
документе, вполне могло сохраниться нетронутым в предании. Предание
дополняло и одновременно противоречило письменному историческому изложению.
Оно в меньшей мере было искажено и, возможно, в некоторых местах вообще
избежало редакции, и поэтому может быть более достоверным, чем сообщение,
зафиксированное в письменной форме. Его достоверность, однако, страдала в
связи с тем, что оно было менее стабильным и определенным, чем письменный
пересказ, и открытым для бесчисленных изменений и переделок при передаче от
одного поколения к другому при устном пересказе. Предание такого типа могут
ожидать разные судьбы. Вероятнее всего оно будет раздавлено письменным
повествованием, не сможет противостоять ему, станет все более и более
туманным и в конце концов уйдет в забвение. Но его может ждать и другая
судьба: одна из возможностей - предание закончит тем, что само будет
записано; и по мере продвижения вперед нам придется иметь дело еще и с
другими судьбами преданий.
Феномен латентности в истории еврейской религии, с которой мы имеем
дело, может быть объяснен тем, что факты и идеи, которые намеренно
скрывались теми, кого можно назвать официальными историками, в
действительности никогда не были утеряны. Информация о них оставалась в
преданиях, которые сохранялись среди народа. Как нас убеждает Селлин,
действительно существовало предание о кончине Моисея, которое решительно
противоречило официальной версии и было намного ближе к истине. Мы можем
предположить, что то же самое относится и к другим вещам, которые,
по-видимому, прекратили свое существование одновременно с Моисеем - к
некоторой части содержания моисеевой религии, неприемлемой для большинства
его современников.
Однако, замечательный факт, перед которым мы здесь оказались - что
вместо того, чтобы со временем слабеть в ходе столетий, эти предания все
более и более крепли, силой пробивая себе путь в позднейшие времена их
официального изложения, и в конечном итоге оказались достаточно сильными,
чтобы решительным образом влиять на мысли и поступки людей. Верно и то, что