"Зигмунд Фрейд. Моисей и монотеизм" - читать интересную книгу автора

но их можно легко объяснить.
В Египте религия Атона начала распространяться в благоприятный период
установления и упрочения владений, и даже когда империя зашаталась, его
поклонники смогли избежать участия в волнениях и продолжали восхвалять его и
наслаждаться его творениями. Еврейскому народу суждено было пережить ряд
серьезных испытаний и тягостных событий; их бог стал суровым и жестоким и,
так сказать, окутанным мраком. Он сохранил черты всеобщности, повелевая
всеми странами и народами, но то, что поклонение ему перешло от египтян к
евреям, выразилось в дополнительной вере в то, что евреи - избранный им
народ, особый долг которого в конце концов заслужит также и особой награды.
Народу, вероятно, было нелегко согласовать представление о своем
избранничестве всемогущим богом с печальными поворотами своей несчастливой
судьбы. Но люди не позволяли себе колебаться в своих убеждениях; чтобы
подавить сомнения в Боге, они увеличили собственное чувство вины, и, может
быть, уповали на "непостижимую волю Провидения", как поступают набожные люди
по сегодняшний день. Если евреи и имели основания удивляться тому, что бог
позволяет одному жестокому агрессору за другим приходить, порабощать их и
плохо обращаться с ними - ассирийцам, вавилонянам, персам - то они все еще
могли видеть его силу в том, что все эти злые враги сами в свою очередь были
повержены, а их империи исчезли.
Последующий бог евреев стал в конечном счете походить на старого
Моисеева бога в трех важных отношениях. Первым и решающим моментом было то,
что он действительно был признан единственным богом, кроме которого любой
другой был просто немыслим. Монотеизм Эхнатона был принят всерьез всем
народом; действительно, эти люди оставались настолько верны этой идее, что
она стала основным содержанием их интеллектуальной жизни[100 - * [
Geistesleben, см. следующую сноску.]] и не оставила места для интереса к
другим вещам. В этом люди и священничество, которое стало господствующей
силой, были заодно. Когда священники трудились над созданием обрядника для
почитания бога, они столкнулись с интенсивным противодействием народа,
который стремился оживить две другие доктрины Моисея о его боге. Голоса
Пророков неустанно провозглашали, что Бог презирал обряды и жертвоприношения
и требовал только, чтобы люди верили в него и жили в истине и
справедливости. И восхваляя простоту и святость жизни в пустыне, они
несомненно находились под влиянием Моисеевых идеалов.
Настало время поднять вопрос: есть ли вообще какая-либо необходимость
называть в качестве причины окончательной формы, которую приняла еврейская
идея Бога, влияние Моисея, и не достаточно ли объяснить ее естественным
движением в направлении повышения интеллектуальности[101 - ** [ Geistigkeit.
См. обсуждение перевода этого слова в сноске на с.225.]] в ходе культурного
развития, растянувшегося на сотни лет. Есть два момента, которые следует
сказать об этом возможном объяснении, которые положат конец всем нашим
обескураживающим предположениям. Во-первых, оно ничего не объясняет.
Например, у греков - несомненно, народа в высшей степени одаренного - те же
условия привели не к монотеизму, а к дезинтеграции политеистической религии
и началу философского мировоззрения. В Египте, насколько мы понимаем,
монотеизм явился побочным продуктом иериализма: Бог был отражением фараона,
который являлся абсолютным правителем великой мировой империи. Политические
условия евреев были весьма неблагоприятны для развития идеи единственного
национального бога в идею всеобщего владыки мира. И откуда у этой крошечной