"Зигмунд Фрейд. Моисей и монотеизм" - читать интересную книгу автора

работы приведет к потере этой защиты и повлечет за собой запрет деятельности
сторонников и учеников психоанализа в Австрии. Затем внезапно произошло
германское вторжение, и католицизм оказался, говоря словами Библии,
"сломанным тростником". В уверенности, что теперь меня будут преследовать не
только за мое мировоззрение, но также и за мою "национальность" - в
сопровождении многих моих друзей я оставил город, который с раннего детства
и в течение семидесяти восьми лет был моим домом.
В очаровательной, свободной и великодушной Англии мне был оказан
дружелюбнейший прием. И теперь я живу здесь как желанный гость; сейчас я
могу вздохнуть с облегчением, с меня снят груз, и я снова могу говорить и
писать - я чуть было не сказал "думать" - как хочу или как должен. Я
отваживаюсь представить на всеобщее рассмотрение последнюю часть своей
работы.
Не осталось никаких внешних препятствий, или по меньшей мере никаких из
тех, которых следовало бы опасаться. За несколько недель моего пребывания
здесь я получил бесчисленные поздравления от друзей, которые были рады моему
прибытию, и от незнакомых и просто посторонних людей, которые хотели только
выразить удовлетворение тем, что я нашел здесь свободу и безопасность. И
кроме этого, с частотой, удивляющей иностранца, приходили послания иного
рода, которые касались моей души, которые указывали мне путь Христа и
старались просветить в отношении будущего Израиля. Добрые люди, которые мне
это писали, не могли знать обо мне многого, но я полагаю, что когда эта
работа о Моисее станет известной в переводе моим новым соотечественникам, я
лишусь достаточной доли симпатии, которую питает ко мне множество людей.
Что же касается внутренних трудностей, то политическая революция и
смена места жительства ничего изменить не могут. Перед своей собственной
работой я чувствую себя не менее неуверенно, чем раньше; мне не хватает
ощущения единства и целостности, которые должны существовать между автором и
его работой. Это не то чтобы отсутствие убежденности в правильности моих
выводов. Ее я обрел четверть века назад, когда в 1912 г. написал Тотем и
Табу, и с тех пор она только лишь окрепла. С тех пор я никогда не
сомневался, что религиозные явления следует понимать лишь но образцу
знакомых нам невротических симптомов личности - как возвращение давно
забытых важных событий в первобытной истории человеческой семьи - и что
именно такое происхождение обуславливает их принудительный характер, и что
соответственно они оказывают воздействие на индивида благодаря силе
исторической истины[93 - * [См. с.2731], содержащейся в них. Моя
неуверенность проявляется лишь тогда, когда я спрашиваю себя, удалось ли мне
доказать эти тезисы на выбранном мною здесь примере еврейского монотеизма.
По моему критическому мнению" эта книга, которая начинается от человека
Моисея, напоминает танцора, балансирующего на кончиках пальцев. Если, я не
смогу найти поддержки в психоаналитической интерпретации мифа об изгнании и
не смогу перейти от этого к предположению Селлина о кончине Моисея, то
работе придется остаться ненаписанной. В любом случае давайте теперь сделаем
решительный шаг.

А. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОСЫЛКА[94 - ** Я начинаю с резюме моего второго, чисто
исторического изучения Моисея. Эти сведения не будут подвергнуты здесь
никакой новой критике, так как они составляют предпосылку для
психологического обсуждения, которое начинается с них и постоянно к ним