"Макс Фрай. Вавилонский голландец" - читать интересную книгу автора

корабль понемногу оживает - если такое определение применимо к
неодушевленному предмету. Конечно, "Морская птица" так и не стала настоящим
кораблем, подверженным всем бедам и напастям, какими грозит море, но все же
теперь она была чуть более реальной, чем ее призрачный экипаж.
Поэтому когда на горизонте показалась земля, Джон почти не удивился. И
боцман не удивился, а хмыкнул удовлетворенно и пошел о чем-то шептаться с
одним из испанцев - они, можно сказать, подружились, насколько мертвец может
подружиться с живым человеком, который его все-таки побаивается, несмотря на
добросердечные отношения. Но шептались они долго и расстались вполне
довольные друг другом.
Кончилось это тем, что корабль пристал к берегу в безлюдном месте,
всего в нескольких милях от Лиссабона. Испанцы рассыпались в благодарностях
и рванули прочь. Но корабль стоял у берега до утра, и на следующую ночь,
когда команда проснулась, "Морская птица" оставалась на месте. Боцман лукаво
щурился и одновременно нервничал, это все заметили. Явно чего-то ждал. И
дождался.
Под утро на корабль вернулся тот самый испанец, с которым они
шептались. Приволок кучу барахла. Там были карточные колоды, видавшие виды
шахматы, новехонькая музыкальная шкатулка, гитара, пачка непристойных
картинок и, к величайшему изумлению капитана, несколько книг. Это специально
для тебя, Джон, объяснил боцман, я же вижу, тебе скучно, а до книжек ты
всегда был охоч, я помню. А шахматы Магомет просил.
Магометом он называл араба, которого, строго говоря, звали Ахмед, но
прозвище прилипло намертво, да и самому Ахмеду было приятно, что его
величают именем пророка. До сих пор я о нем не упоминал, отложил его историю
на потом, потому что она оказалась самой необычной: араб, можно сказать,
прижился на корабле. Общество призраков, судя по всему, совершенно его не
тяготило. Джон обрел в Ахмеде занятного собеседника. Его истории не были
похожи на те, что он слышал прежде. Араб рассказывал о совсем иной,
незнакомой, по неясным правилам устроенной чужой жизни, о городах и странах,
где Джон никогда не бывал, о людях, чья логика была совершенно непонятна
капитану, убеждения казались непостижимыми, а поступки непредсказуемыми, -
тем занимательней было о них слушать. Он очень обрадовался, когда араб решил
не высаживаться на португальский берег, философски заметив - дескать, если
Аллаху будет угодно, ваш корабль может доставить меня прямо домой, а если
Аллах этого не желает, кто я такой, чтобы нарушать его волю. Значит,
какое-то время можно будет по-прежнему наслаждаться хорошей компанией. А тут
еще такой сюрприз - шахматы, карты и, самое главное, книги, книги! С этого
дня капитан Джон Дарем начал считать свою посмертную участь вполне
счастливой. Он вдруг понял, какие возможности перед ним открываются.

В следующем порту за покупками ходил Магомет. Взял составленный
капитаном список, деньги из тайника, два дня рыскал по лавкам, торговался,
надо думать, как черт, и вернулся с богатой добычей. Когда несколько месяцев
спустя араб наконец покинул корабль - еще не дома, но уже так близко от
родного берега, что не захотел искушать судьбу, - капитан проводил его с
легким сердцем и засел за книги.

С тех пор, сказал Джон, нам не раз доводилось предоставлять убежище
морякам, попавшим в беду. Сказать по правде, это стало случаться так часто,